– Работать надо… – туманно откликнулся Барлоу. А про себя невольно подумал: сам-то он сработал как раз из рук вон плохо.

Неожиданное сообщение эксперта явно обескуражило детектива.

«Кому понадобилось поджигать дом покойного алхимика? Но главное, откуда здесь взялся повышенный радиационный фон? Неужели сигнал от галеристки не был ложным и Алекс Лэнг, готовя в своём доме синтетические наркотики, химичил еще и с радиоактивными веществами? Но для чего они ему понадобились? Про полоний же я брякнул наугад, и судя по всему, зря. Не дай бог, репортеры прослышат…»

Он не ошибся, ожидая неприятностей. В ту злосчастную ночь самое гадкое предстояло Барлоу впереди. Подойдя к группе журналистов, отогнанных полицейскими подальше от запретной зоны, он сразу понял, что ирландец – то ли со страху, то ли желая покрасоваться перед прессой своей осведомленностью, проболтался.

Завидев знакомое лицо детектива, ушлые репортеры гуртом атаковали Эрни, забрасывая его вопросами и тыкая под нос микрофоны. Как всегда, особенно старался ненавистный детективу скандальный репортёр «Уикенд Таймс» Чарльз Маффин. Последний раз они сталкивались в госпитале Святого Николая, где умирал Люсинов. Так что этот тип не упустит случая связать последние события воедино.

Первый же вопрос попал не в бровь, а в глаз.

– Не связываете ли вы, господин Барлоу, пожар в Форестхилле и схожую смерть господ Лэнга и Люсинова? Были ли они знакомы?

– Спросите у них, когда свидитесь, – зло буркнул Барлоу. – Только тесемки на кальсонах связывать легко, а в любом расследовании нужны факты.

– Но ведь информация о наличии здесь полония появилась из ваших уст. И это факт. Так что вы уже сами связали события… – настаивал Чарльз Маффин. – Помните, сэр, у нас были договоренности…

Не выдержав нервного напряжения, вызванного беспрецедентно наглым напором журналистов, устроивших посреди Форестхилла то ли стихийный брифинг, то ли митинг, Эрни на мгновение потерял самообладание:

– Идиоты! Убирайтесь отсюда, пока не получили смертельную дозу облучения! И поскорее!

В мгновение ока репортёров как ветром сдуло. Обгоняя друг друга, они ринулись к своим фургонам и автомашинам. И только тогда Эрни вдруг с ужасом осознал, что, напугав представителей СМИ опасностью радиационного заражения, желая отделаться от них, он допустил непростительную оплошность.

Теперь сволочи-журналюги поднимут такую шумиху, что чертям тошно станет! Их репортажи вызовут такую панику, что мало не покажется никому. И в первую очередь ему самому! В досаде на собственную глупость Барлоу тут же захотелось пустить себе пулю в лоб. Прощай карьера…

– Ребята, я ж пошутил! Куда вы убегаете?! Нет здесь никакой опасности! И быть не могло! – пытаясь исправить ситуацию, заорал вслед репортерам детектив.

Но, увы, уже было поздно. Никто даже не обернулся.

Сейчас, в который раз вспомнив о холодящих душу перипетиях минувшей ночи, Эрни от расстройства сильно стукнул ладонью по рулю своего «Ровера» и резко съехал на обочину. Мысль, пришедшая в тот момент в голову, заставила его содрогнуться.

Куда он так ретиво мчится? К Гривсу на заклание?

Стоп, парень! Ты явно делаешь что-то не так. Чёрт возьми, ни одного реального свидетеля! Ни единой зацепки! Хотя теперь-то ему было очевидно, что смерть Лэнга и Люсинова – звенья одной цепи. Уже нет необходимости ждать подтверждения экспертов – радиоактивная смерть витает и в Форестхилле.

Значит, трижды был прав шеф, когда торопил его с визитом в дом школьного химика. А что, если именно в нем Лэнг на пару с Люсиновым лепили грязные бомбы? Боже! Это же скандал! Подпольный ядерный цех в предместьях британской столицы! Мировой скандал!

Но где факты? Где реальные доказательства?