Я вскидываю бровь. Я думаю обо всех творческих способах прекратить существование Лайла, так что я сомневаюсь.
Она сжимает мою руку.
— Ты, наверное, сомневаешься в том, что позволишь мне остаться с тобой. Я без денег, с сумасшедшим бывшим и крестным отцом в банде байкеров. У меня есть багаж.
— Я справлюсь с этим.
На самом деле, я бы с чертовским удовольствием справился с этим, чтобы ей больше никогда не приходилось беспокоиться об этих ублюдках.
Она только вздыхает. — Я бы хотела, чтобы мой отец никогда не привлекал к нам дядю Лайла. Не знаю, почему он решил, что его присутствие кому-то поможет. Мой отец и так был плохим, но дядя Лайл еще хуже.
— Чем хуже?
Ее челюсть сжалась.
— Для моего отца банда была на первом месте. За ней следовали вечеринки, женщины и азартные игры. Семья была где-то в самом низу его списка приоритетов. И мама всегда придумывала для него оправдания. Она любила его до самой смерти. — Выражение ее лица потемнело. — Никогда не понимала, как она могла оставаться такой преданной гребаному преступнику.
От ярости, с которой она произносит это слово, у меня по позвоночнику пробегает лед.
— Мой отец занимался контрабандой наркотиков для мексиканских картелей. Он угонял машины и продавал их на запчасти. Он воровал, обманывал и убивал. — Она смотрит мне прямо в глаза. — Как она могла полюбить такого человека, как он?
В моем желудке разверзается яма. — Я понятия не имею.
— Я тоже. — Она вырывает свои руки из моих и поднимается на ноги, разочарование накатывает на нее волнами. — Мне нужно принять душ. Я вся в пыли. Перед тем как они пришли, я разбирала свои вещи в доме.
— Хорошо. Я начну ужинать, — оцепенело говорю я.
Я смотрю, как она исчезает в спальне. Несколько мгновений спустя включается душ.
Если бы она только знала, с кем говорит. Если бы она только знала, что я натворил. Мой послужной список не лучше, чем у ее отца, это уж точно. И подумать только, я думал…
Я провел пальцами по волосам и тихонько вздохнул. Это не должно иметь значения. Моя прошлая жизнь осталась в прошлом. И я обещал Сандро, что никому не скажу ни слова, так о чем, черт возьми, я вообще думал там?