Два раза ей повторять не пришлось, Марина быстро вытащила блокнот с ручкой, и в нём по очереди расписались все четверо, а Муратов даже и добавил «Антону и Марине», режиссёр же приписал свой московский телефон со словами «Обращайся, если что».
— Я тебя запомнил, — неожиданно выступил на первый план Крамаров, — ты спрашивал, пойдёт ли это кино за границей, да?
— Точно, — улыбнулся я, — это я был.
— А кем хоть вы работаете-то? — продолжил Савелий, глаз у него при этом почти не косил, как я невольно отметил.
— Я учителем в школе, а Марина в торговле.
— Какие у нас учителя пошли смелые, — поразился Муратов.
— Ну спасибо ещё раз, — потряс Крамаров нам с Мариной по очереди руку, — приятно было познакомиться.
И они ушли в противоположном направлении, видимо к машине, коя доставит их в гостиницу, а мы с Мариной побрели на Интернациональную улицу.
— Надо ж, приключение какое случилось, — затараторила она, — у меня в жизни ничего подобного никогда не было.
— Повесь автограф Крамарова в рамочку, — посоветовал ей я. — Да, а где ты живёшь-то?
— На Чонгарской, — ответила она, — в частном секторе.
— Недалеко от меня — я тебя провожу?
— Конечно-конечно… а букетик жалко всё-таки, не каждый день мне цветочки дарят.
— Не плачь, Марина, — весело ответил я, — будет у тебя новый букет, и не простой…
— А золотой, — закончила она за меня. — Вон наш автобус подъезжает.
Проводил я, коротко говоря, Марину до порога её избушки на куриных ножках, она чмокнула меня на прощание и на этом всё… жалко конечно, я рассчитывал на некое продолжение банкета, но ладно…
Подняться к себе домой мне удалось не сразу, возле подъезда меня отловил Половинкин, который весь в прыщах и зазвал на разговор.
— Пошли поговорим, конечно, — отвечал я, — почем не поговорить с приличным человеком.
И мы отошли в сторонку, к самому стадиону, где с гиканьем и молодецкими воплями гоняли мячик две дворовые команды.
— Класс игры невысокий, — сказал я, понаблюдав минутку за ходом игры, — никакой культуры паса, все сами за себя. Ну так что там у тебя, Валера?