— На девятнадцать часов по рублю, на пятнадцать по два.
— А чего так дорого на пятнадцать-то? — не удержался я от этого вопроса.
— Так там какое-то мероприятие ожидается, — ответил он, — премьера же, кто-то известный приедет вроде…
— Уговорил, — быстр согласился я, — две штуки на пятнадцать. В середину, если можно.
— Подожди, — остановил меня он, видя, как я полез в карман за деньгами, — не здесь. Иди вон в тот двор, я сейчас подойду. — И он кивнул направо — там между двумя двухэтажными особняками действительно был проход, теряющийся в темноте.
В душе у меня шелохнулись неприятные предчувствия, но я быстро задавил их — не в 90-е же годы живём, да и смысл какой в этом, из-за какой-то пятёрки криминал разводить. Короче промаршировал я во двор парадным шагом, подождал жучка и совершенно без запинки обменял свои кровные четыре рубля на два билетика на десятый ряд… в середину.
— А кто приедет-то, не знаешь? — спросил я у него в спину.
— То ли режиссёр, то ли артисты, точно неизвестно, — ответил он мне, прежде чем испариться.
— Всё в полном порядке, Мариночка, — сказал я, вернувшись к скамейке, — два билета на три часа у меня в кармане. Говорят, ожидается приезд кого-то из артистов, представляешь?
— Крамарова? — выдохнула она.
— Точно никто не знает, но может быть, — ответил я, — так что у тебя есть шанс взять автограф у великого актёра. У нас ещё час до начала, пошли в кафе что ли какое зайдём…
— Только не в кафе-мороженое! — строго указала она мне.
— Яволь, майн херр! — взял под козырёк я. — По дороге сюда я видел кофейню какую-то — против кофе ты ничего не имеешь?
Против кофе у Марины ничего не нашлось, так что следующие полчаса мы провели в заведении с красивым названием «Мокко» и обезьяной на вывеске.
— Ай как неполиткорректно-то, — сказал я, указывая на обезьяну, — если б такое в Европе где нарисовали, вмиг засудили бы.
— Это почему? — спросила Марина, отхлёбывая ароматный напиток из чашечки.
— Ну намёк же на негров… на афроамериканцев, как сейчас принято говорить. Типа раньше вы все там на ветках сидели, как эти обезьяны. А самый верх оскорбления, это вручение банана.
— Ну не знаю, — рассмеялась она, — если б мне кто банан вручил, я бы не обиделась.
— Да и живём мы в России, а не в Европе, — добавил я и сменил от греха тему. — Про наших однокурсников знаешь что-нибудь?
Марина знала и следующие четверть часа быстренько пересказала мне подробности их жизни, как личной, так и общественной. Ничего интересного там я для себя не открыл — никто никуда не выбился, но и вниз тоже не скатился. Кроме Нинки Сидоровой… красивая была девка, чемпион факультета по красоте, а вот поди ж ты, жизнь абсолютно у неё не сложилась — сбил её грузовик на просёлочной дороге, насмерть.