— Ну хватит о грустном-то, — притормозил вечер воспоминаний я, — пошли на встречу с прекрасным. С Савелием Крамаровым то есть.
— Что-то не верится мне, — сказала Марина, вставая из-за стола, — что он в нашу провинцию приедет. Если и пришлют кого, так оператора какого-нибудь или композитора в самом крайнем случае.
На обратной дороге я купил букетик астр, бабушка с ними стояла на обочине.
— Это мне? — удивилась Марина.
— Ну а кому ж… тебе что, никогда цветов не дарили?
— Дарили, — задумалась она, — но это было очень давно… в прошлой жизни практически.
— Значит будем считать, что жизнь сделала круг, как это… как колесо Сансары, и вернулась на три года назад.
— Какое колесо? — тут же переспросила она.
— Ну такое… круглое — одно из понятий индийской философии, типа жизнь со смертью не заканчивается, а переходит в новое состояние… там долго и занудно, если в подробностях объяснять.
— И откуда ты про это колесо знаешь? — подозрительно прищурилась она.
— Книжки иногда читаю, — туманно пояснил я, — некоторые даже с картинками.
А перед «Москвой» тем временем собралась приличная толпа новокалининцев, видимо слухи о приезде неких знаменитостей сделали своё дело. Мы без задержки миновали билетёршу и зашли в фойе.
— Тут тоже буфет есть, — сообщила мне Марина, — и я там даже была один раз… в прошлой жизни.
— Желаешь проверить, что там и как?
— Нет уж, спасибо, мне кофе из «Мокко» достаточно. Лучше уж на свои места пойдём.
Фильм начался без всяких задержек и даже без обычного журнала, «Новостей дня» или «Фитиля», прямо вот троица бандитов на верблюде поехала поперёк экрана под зажигательную музыку Гладкова.
— Что-то непохоже, что артисты приедут, — шепнула мне Марина, — всё идёт как обычно.
— Ещё не вечер, — ответно шепнул я, — посмотрим, что по окончании скажут.
Зал реагировал на кино весело и бесшабашно, отрывался, короче говоря, по полной программе. Тюремная лексика, слегка адаптированная Викторией Токаревой, была близка и понятна абсолютному большинству жителей Советского Союза, здесь ведь кто сам не сидел, обязательно имел сидевшего родственника не дальше второго колена.
«Кто ж его посадит, он же памятник!», «Так это в Турции, там тепло», «Пасть порву, моргалы выколю, рога поотшибаю, всю жизнь на лекарства работать будешь», «Девушка. Чувиха. Да по-английски… гёрл. Йес, гёрл. Йес-йес, ОБХСС» — да тут через фразу было крылатое выражение, немедленно ушедшее в народ.