– Хм-м, неужели так заметно? Видимо, я совсем разучился скрывать свое настроение.
– Нет, просто я с тобой знаком больше двадцати лет.
– Ты не поверишь, но в этом году моя жизнь напоминает мне мыльную оперу.
– Что в этот раз, Майк? – нахмурился Мартин.
Я рассказал другу о смерти Софи. Он тоже отказывался поверить в случившееся и, посочувствовав мне, спросил:
– Слушай, Майк, если мне не изменяет память, Софи хотела сделать тебя опекуном?
– Да. И, несмотря на мои возражения, все-таки сделала. После долгих разговоров я сдался.
– Что же ты собираешься делать, приятель? Я тебе как отец двоих сыновей скажу: воспитывать и растить детей – адская работа, – со вздохом признался Мартин.
– Ума не приложу. Я вот уже две недели хожу как огорошенный. Звонок адвоката в одночасье изменил мою жизнь на сто восемьдесят градусов. Ты же знаешь мой образ жизни: я даже собаку не могу завести, а тут ребенок.
– Да, старина, – покачал головой друг, – я тебе не завидую. И если честно, не знаю, что тебе посоветовать. А где сейчас Изабелла?
– У моей сестры в Атланте. Если бы не она, то вообще конец. Нэнси согласилась взять девочку на три месяца, пока я не найду оптимального решения.
– Рад, что Нэнси согласилась помочь тебе. Ну, ты держись. Шаг за шагом. Мы что-нибудь придумаем. Кстати, раз разговор зашел о женщинах, то не могу не спросить о твоей незнакомке: ты не передумал с ней встречаться?
– Нет, не передумал. Выставка через неделю. Знаешь, у меня такой «веселый» год выдался, что чем черт не шутит. В конце концов, что я теряю? В лучшем случае – познакомлюсь с интересной русской женщиной, в худшем – верну ей утерянный дневник.
– Тогда удачи, Майк. Кто знает, может, на этот раз жизнь приготовила тебе подарок?
Мы с Мартином проболтали до поздней ночи: от текилы перешли к скотчу, от женщин – к политике, потом долго спорили о чем-то еще, и под утро мой друг заснул на диване, а я ушел на кухню варить кофе.
Глава 33
Накануне выставки я дочитывал последние страницы дневника незнакомки.