Теперь мне нужно убедить ее ослабить бдительность и осознать это тоже.
Гейдж зевает и идет за кофе, но его останавливают помехи нашего портативного радио. Диспетчер сообщает о вызове в связи с нарушением общественного порядка. Гейдж бросает на меня обеспокоенный взгляд, и у меня сводит живот, когда она называет адрес.
Он говорит ей, что мы займемся этим, и я бросаю деньги, чтобы покрыть наш счет, прежде чем мы прыгнем в машину. Гейдж включает сирены и мчится в сторону моего района, а я достаю из кармана телефон и набираю номер Хлои.
Не отвечает.
Набираю его снова.
Нет ответа.
— Есть идеи? — спрашивает Гейдж, его глаза не отрываются от дороги.
— Ее сестра иногда доставляет ей неприятности, — отвечаю я.
— Бытовые проблемы — мои любимые, — ворчит Гейдж.
На подъездной дорожке Хлои стоит побитая машина, а Клаудия и Роджер стоят во дворе. Хлоя стоит на крыльце, ее руки сложены в презрении. Все внимание переключается на нас, и я уверен, что эта спокойная сцена уже не та, что была пять минут назад.
— Сестра, я так понимаю? — спрашивает Гейдж.
Мои глаза напрягаются, и я киваю.
— Я забирал парня несколько раз.
— Это ее парень.
Я делаю ровный вдох и выхожу из машины. Мой гнев усиливается по мере приближения. Роджер вышагивает перед домом. Клаудия бросает сигарету на землю и прикуривает другую.
— В чем дело? — спрашивает Гейдж.
Роджер холодно смеется с налитыми кровью глазами, когда видит меня.
— Ты, наверное, издеваешься надо мной! Парень приехал играть в героя. Что за гребаная шутка.
— Я здесь не для того, чтобы играть в героя. — Я огрызаюсь. — Я здесь только для того, чтобы делать свою работу.
Если бы я не был в форме и на службе, мой ответ был бы другим. Мы в двух шагах друг от друга, но от Роджера пахнет алкоголем, как будто это вторая кожа. Арест за публичное опьянение, возможно, уже в работе. Роджер и Клаудия не убегают — это странно. Большинство арестованных завсегдатаев любой ценой избегают контактов с нами.