Он кивает.
— Да, но не мне об этом говорить. Это твой личный вопрос, и когда ты будешь готова доверить его мне, ты придешь ко мне. — Он сжимает мою ногу. — Я не против подождать, пока ты откроешь мне все части себя. Делай это по частям, я не против.
— Я не могу иметь детей, — шепчу я. Я сказала ему, что принимаю противозачаточные средства в первый раз, когда мы занимались сексом, потому что боялась сказать ему об этом.
Люди не знают, как реагировать, когда слышат от женщины слова о бесплодии. Черт, раньше я бы не знала, как реагировать на такое заявление.
Он снова кивает, обдумывая мои слова и не проявляя ни малейших эмоций. Понизив голос, он говорит:
— Ты любишь детей.
— Люблю, — отвечаю я сдавленным голосом, и мое беспокойство усиливается, когда на глаза наворачиваются слезы.
— Мне жаль, Хлоя. — Он хватает меня за руку и тянет к себе на колени.
Я смотрю вниз и сглатываю.
— Вот почему ты сказал, что готов к усыновлению, не так ли?
Он запускает руку в мои волосы, затем опускает ее и кончиком пальца проводит по моему подбородку.
— Эй, ты этого не знаешь. Может быть, я всегда хотел усыновить ребенка.
— Всегда, как в последние двенадцать часов после того, как ты услышал, что сказала Лейси?
Я фыркаю, и мой срыв приближается. Моя боль обычно приходит, когда я одна, и никого нет рядом, чтобы осудить меня. Они не видят моей боли — ни мой врач, ни моя мать или сестра, ни Кент.
Ее бросают мне в лицо моя мать, сестра, когда я прошу ее о детях, Кент, когда мы расстались. Обиженные люди не перестают бросать чужие несчастья в лицо.
Он вытирает мои слезы.
— Это не имеет значения.
Я продолжаю смотреть на него.
— Итак, ты сказал это, потому что знал, что есть такая возможность. Ты сказал это, чтобы не ранить мои чувства.
— Верно, но я также сказал это, потому что я имею это в виду. Я вижу будущее с тобой. Черт, я