Поэма о голодном человеке

Серая фигура наклонилась над столом еще ниже, и огромная черная тень на стене переломилась и зашаталась. Язык быстро, привычно пробежал по запекшимся губам, и тихий хриплый голос нарушил мрачное молчание комнаты. – Пять лет назад – как сейчас помню – я заказал у «Альбера» навагу фрит и бифштекс по-гамбургски. Наваги было 4 штуки – крупные, зажаренные в сухариках, на масле, господа! Понимаете, на сливочном масле, господа. На масле! С одной стороны лежал пышный ворох поджаренной на фритюре петрушки, с другой – половина лимона. Знаете, такой ярко-желтый лимон, а в разрезе посветлее, кисленький такой разрез… Только взять его в руку и выжать над рыбиной… Но я делал так: сначала брал вилку, кусочек хлеба (был черный, был белый, честное слово) и ловко отделял мясистые бока наваги от косточки. – У наваги всего одна косточка, посредине, трехугольная, – перебил, едва дыша, сосед.