Дух века

Зной невыносим. Плоская равнина у Колтуевских колодцев полностью выжжена солнцем. Три колодца высоко возвышаются в воздухе своими долговязыми журавлями и издалека напоминают трех жирафов, истощенных от голода. Вокруг царит мертвая тишина. Кажется, что все живое сгорело в лучах солнца и превратилось в блеск и зной. Из тощих кустиков красного тальника, растущего у пыльной дороги, порой выскакивает грач, но, сделав в горячем воздухе несколько неуклюжих движений, снова падает в куст, будто обжег себе крылья. В поле вся рожь свернулась клубками, и, согнув стебель, как горбатую спину, прячет колос от солнца. А овес беспомощно распластал свою жидкую кисть и своим взъерошенным видом напоминает обнищавшего мужичонка. Сразу видно, что ему очень тяжело…

«Моя мама училась и трудилась на большом новом заводе, вокруг которого простирались густые леса. В нашем дворе, в шестнадцатой квартире, обитала девочка по имени Феня. Ранее ее отец работал кочегаром, но позже, на курсах при заводе, он обучился и стал летчиком…»

«Осенью – печальной порой увядания и смерти – тяжело жить! Серые дни, плачущее небо без солнца, тёмные ночи, угрюмо поющий ветер, осенние тени – густые и чёрные тени! – всё это навевает на человека мрачные думы, в душе его рождается таинственный ужас перед жизнью, в которой нет ничего устойчивого, всё вечно колеблется: родится, разлагается, умирает – зачем?.. Какая цель?.. Иногда не хватает сил противостоять тьме мыслей, что охватывают сердце поздней осенью, – поэтому каждый, кто желает быстрее пережить их горечь, – пусть идёт им навстречу. Это единственный путь, по которому человек может выйти из хаоса тоски и сомнений на твёрдую почву уверенности в себе. Но это трудный путь… Он проходит сквозь терния, которые до крови рвут его живое сердце, и всегда на этом пути ждёт вас – чёрт. Это именно тот, лучший из всех известных нам чертей, с которым познакомил нас великий Гёте… Об этом чёрте я и рассказываю…».

«Восемь человек с туберкулезом – это наиболее капризные индивиды: стоит повыситься температуре тела на две или три десятых, и человек становится почти невменяемым от страха, уныния и злости. Бацилла туберкулеза обладает ироничным свойством: убивая, она разжигает жажду жизни; об этом свидетельствует повышенный эротизм, сопутствующий фтизису, и зачастую бодрая, предсмертная уверенность безнадежно больных в том, что они выздоравливают. Патолог Штрюмпель, кажется, назвал это состояние „надеждою фтизиков“…»

Невольно нахмурив брови, он поднял взгляд – на белых кафлях печи в углу кабинета тускло сверкало чьё-то жёлтое, квадратное, холодное лицо. Иван Иванович мгновенно, движением всего тела, встал, сел на диван, упираясь руками в колени, и, вытянув шею, прищурил глаза…

Впервые опубликовано в газете «Волжский вестник» в 1893 году, номер 233, 12 сентября, с цензурными сокращениями. Подпись: М. Г-ий. После смерти Горького в казанском архиве был обнаружен цензурный экземпляр газеты. Сохранилась черновая версия рассказа с несколькими различными концовками спора между Пороком и Добродетелью — персонажами произведения. Рассказ не был включен в собрание сочинений. Публикуется по тексту, ранее опубликованному в «Волжском вестнике», с восстановлением вычеркнутого цензурой.