Максим Горький

«Известно, что буржуазное государство через длительное, постоянное и всестороннее давление на индивидуальность сформировало тип человека, чьё ремесло заключается в примирении социальных противоречий…»

«Тетрадь лежит перед ним на косой доске столика-пюпитра; столик поставлен поверх одеяла, а ножки его врезаны в две дуги, как ноги игрушечного коня. С правого бока стола привешена на медной цепочке чернильница; покачиваясь, она бросает на одеяло тень, маленькую и тёмную, как мышь. В головах кровати, на высокой подставке, горит лампа, ровный свет тепло облил подушки за спиной старика, его жёлтое голое темя и большие уши, не закрытые узеньким венчиком седых волос. Когда старик поднимает голову – на страницы тетради ложится тёмное, круглое пятно, он гладит его пухлой ладонью отёкшей руки и, прислушиваясь к неровному биению усталого сердца, прищуренными глазами смотрит на белые изразцы печи в ногах кровати и на большой, во всю стену, шкаф, тесно набитый чёрными книгами…»

Казначей Матушкин не испытывал любви к своей дочери, и у него были на это обоснованные причины: два десятилетия назад, работая чиновником контрольной палаты в губернии и надеясь на успешную карьеру, он связал свою судьбу с дочерью разорившегося помещика Кандаурова. И всего через три месяца после свадьбы ему пришлось столкнуться с такой ситуацией…

Натыкаясь в темноте на плетни, я смело шагал по лужам грязи от одного окна к другому, тихо стучал пальцем в стекла и произносил: – Пустите прохожего ночевать?! В ответ меня отправляли к соседям, в «сборню», к чёрту; из одного окна угрожали натравить на меня собак, из другого – молча, но выразительно показывали большой кулак. А какая-то женщина кричала мне: – Иди-ка, иди прочь, пока цел! У меня муж дома… Я понял её так: похоже, она принимала ночлежников только в отсутствие мужа…

«В детстве, прежде чем начать бояться людей, я испытывал страх перед тараканами, пчёлами и крысами; позже меня стали мучить страхи, связанные с грозами, метелями и темнотой…»

Деревянный город Буев, не раз выгоравший до основания, плотно сжался на угорье над рекой Оберихой. Дома с разноцветными ставнями, прижавшись друг к другу, запутанно кружатся вокруг церквей и строгих присутственных мест. Улицы, разрывая их темные массы, лениво расползлись во все стороны и отбрасывают от себя узкие, как рукава, переулки. Переулки слепо наталкиваются на заборы огородов и стены амбаров, и когда смотришь на город сверху, с горы, создается впечатление, что кто-то вмешался в его порядок, и всё в нем рассеял, насмехаясь и перепутывая...

Вы пишете: «Это послание незнакомых вам людей из-за океана, вероятно, удивит вас…»

«Мещанство – это состояние души современного представителя управляющих классов. Главные черты мещанства – искаженно развитое чувство собственности, постоянное стремление к покою как внутри, так и снаружи, мрачный страх перед всем, что может нарушить этот покой, и настойчивое желание объяснить себе все, что колеблет установленное равновесие души и нарушает привычные взгляды на жизнь и людей…»

Когда рыжий, носатый доктор, ощупав холодными пальцами тело Егора Быкова, заявил неоспоримым басом, что болезнь запущена и опасна, Быков ощутил себя столь же обиженным, как в юности, когда он был рекрутом, и в год турецкой войны под Ени-Загрой, среди колючих кустов, где он лежал с перебитой ногой, а чёрный ночной дождь смачивал его, и боль не спешила, отдирая тело от костей…

В «Сказках об Италии» Горький в яркой поэтической форме раскрыл душу народа, показал «золотые россыпи» в характерах и поступках простых людей труда. Эти люди представлены как носители всего самого прекрасного и благородного. Им свойственно чувство классовой солидарности, у них высоко развит дух патриотизма и ответственности за судьбу своей родины.

Максим Горький – писатель, творчество которого, казалось бы, знакомо всем, хотя бы благодаря школьной программе. Его признали классиком литературы социалистического реализма, что фактически убрало любую критику, навязав читателям определенное восторженное отношение к его произведениям. Однако, если оставить в стороне все то, что нам так настойчиво внушали, можно увидеть ЛИЧНОСТЬ, фигуру, которая прежде всего интересна, гуманна и страдает. Понимание творчества Горького требует независимого мышления и нестандартных подходов. Это поможет вам оценить многогранность его таланта…

«… Смотрю в окно – под горою живописно колышется нарядный лес, косматый ветер мятет и треплет яркие вершины пламенно раскрашенных клёнов и осин, сорваны жёлтые, серые, красные листья, кружатся, падают в синюю воду реки, пишут на ней пёструю сказку о прошедшем лете, – вот такими же цветными словами, так же просто и славно я хотел бы поведать о том, что пережил этим летом…»

«…Спустя несколько дней после назначения приват-доцентом в один из провинциальных университетов, Ипполит Сергеевич Полканов получил телеграмму от сестры из её поместья в удалённом лесном уезде на Волге. Телеграмма лаконично сообщала: “Муж умер, ради бога, немедленно приезжай помочь мне. Елизавета”.»

«…Позвольте рассказать о своей жизни; эта история займёт у вас немного времени, но знать её – необходимо. Я – крапивник, подкидыш, незаконнорожденный человек; кто мои родители – неизвестно, а оставили меня в имении господина Лосева, в селе Сокольем, Красноглинского уезда. Положила меня мать – или кто-то другой – в парк господина, на ступеньках часовенки, где была похоронена старая барыня Лосева, а нашёл меня Данила Вялов, садовник. Он пришёл рано утром в парк и увидел: у двери часовни шевелится дитя, завернутое в тряпки, а вокруг бродит дымчатый кот…»

Мой собеседник – офицер, он участвовал в последней кампании и дважды был ранен – в шею, сквозь, и в ногу. У него широкое, курносое лицо, светлая борода и ощипанные усы; он не привык к гражданской одежде – постоянно осматривает её, кривя губы, и трогает дрожащими пальцами чёрный галстук с какой-то слишком блестящей булавкой. Подозрительно покашливает, мускулы шеи напряжены, большая голова наклонена вправо, словно он напряжённо прислушивается к чему-то. В его глазах, затуманенных усталостью, сверкает беспокойная искра, губы вздрагивают, сиплый голос звучит тревожно, речь неуклюжа и нервна, а правая рука всё время неугомонно движется в воздухе…

Впервые опубликовано с цензурными изъятиями в газете «Волжский вестник» в 1893 году, номер 211, 18 августа; номер 212, 19 августа; номер 214, 21 августа. Подпись: М. Г-ий. Цензорский экземпляр был найден в казанском архиве после смерти Горького. Горький планировал добавить «Месть» в III том «Очерков и рассказов». В собрание сочинений рассказ не вошел. Публикуется по тексту газеты с восстановлением вычеркнутых цензурой фрагментов.

Впервые опубликовано в газете «Волгарь» 31 октября 1893 года, номер 259. Это первый рассказ из серии «Маленькие истории», которая выходила в нижегородской газете «Волгарь» осенью и зимой 1893–1894 годов. В собрание сочинений данный рассказ не был включен. Публикуется по тексту газеты «Волгарь».

Впервые напечатано в нижегородской газете «Волгарь», 1894, номер 35, 13 февраля; номер 37, 16 февраля; номер 39, 18 февраля; номер 41, 20 февраля; номер 43, 23 февраля.В оригинале набора для собрания сочинений в издании «Книга» Горький, уточняя время написания рассказа, исправил дату 1894 на 1893 год.Рассказ включался во все собрания сочинений.Печатается по тексту, подготовленному Горьким для собрания сочинений в издании «Книга».

Впервые опубликовано в «Самарской газете», 1895, номер 277, 25 декабря. В тексте рассказа купчиха Заметова в одном случае упоминается как Капитолина Петровна, а в другом — как Сосипатра Андреевна. Рассказ «Извозчик» не был включен в собрание сочинений. Публикуется по тексту «Самарской газеты».