Над моей дверью упёрто трудилось тело, принадлежащее ранее женщине. Эти спутанные волосы я уже видела однажды, там внизу, у Шмаргуса, как и её бесформенное, одутловатое, раздутое тело.

С волос женщины стекала вода, образуя под её ногами две приличные по размерам лужи.

Утопленница продолжала пытаться открыть мою дверь,бестолково дёргая за ручку и напирая на неё плечом.

Её аура, такая тёмная и мрачная буквально подавляла всех вокруг.

Я краем глаза заметила, как Рита попыталась спрятаться за Марком, что выглядело бы в любое другое время просто комично, заметила как резко побледнела и сдала назад Марго, хотя, что может напугать мертвеца?

Да я бы и сама наверняка испугалась и оторопела, как это было в прошлый раз, не плескайся во мне сейчас литр доброго коньяка, с весёлым названием "Дохлый козёл"

Рита ещё уверяла меня, что это известная и дорогая марка.

Поначалу я окликнула утопленницу, не разобрав поначалу, кто же передо мной.

Зато потом, когда она обернулась и оскалилась кривыми и длинными жёлтыми зубами, я немного испугалась. А вот после, вспомнив разгром в моих таких родных двух метрах, вспомнив ежедневные утренние лужи под дверью, вспомнив разорванную книгу, вооружившись каблуками со шпилькой, с криком: "На Берлин!", рванула на мертвячку.

Мёртвая, поначалу скалилась, и даже сделала ко мне два шага, но даже её куцему мозгу внезапно удалось понять, что что-то явно пошло не так.

- Куда? - заорала я так громко, что разбудила наверное даже самих древних, заточённых в дальних гробницах под горой.

От моего крика утопленница резко присела, развернулась и рванула что было сил прочь от меня, однако прилетевшая ей в спину туфелька сместила центр тяжести и повалила её на пол.

Я тут же ловко запрыгнула на неё сверху, нанося один удар за другим, превращая черепную коробку в нечто желеобразное.

По моим рукам заструилась серая пелена, больше похожая на невесомую пыль, окутывая их и опускаясь всё ниже и ниже, концентрируясь на кистях рук, которыми я наносила удар за ударом.

Попадая и оставаясь на голове мертвячки, пыль въедалась в неё, тут же превращая кости в кашеобразное желе.