Он не хотел разуверять Сервантеса ни в чем.

– Вам повезло.

– Я знаю, – продолжил Сервантес, – что вы каким-то образом были вовлечены в заговор против Жнецов Анастасии и Кюри, и Жнец Константин готов все здесь перевернуть с ног на голову, чтобы найти вас.

Грейсон повернулся к Сервантесу.

– Так вы работаете на него? – спросил он.

– Я ни на кого не работаю, – отозвался Сервантес. – Я работаю на человечество и во имя человечества, как и все жнецы.

Он перевел взгляд на серебряный камертон, торчащий из алтаря. Потом продолжил:

– У меня дома, в Барселоне, тоновики доставляют людям гораздо больше неприятностей, чем здесь. Нападают на жнецов, из-за чего, защищаясь, жнецы вынуждены подвергать их жатве. Я перевыполнял свою квоту за счет тоновиков, которых я совсем не хотел убивать, но они лишили меня возможности выбора. Это была одна из причин, по которым я переехал в Мидмерику, хотя иногда я начинаю сожалеть об этом.

– Так зачем вы пришли сюда, ваша честь? – спросил Грейсон. – Ради того, чтобы лишить меня жизни? Вы могли бы это сделать уже давно.

– Я пришел по просьбе Жнеца Анастасии.

Поначалу мне показалось, что Грейсон обрадовался, но потом радость сменилась горечью. Как же много бед выпало на его долю! И я совсем не этого хотело.

– Она слишком занята, чтобы самой меня проведать? – спросил он.

– Да, – отозвался Сервантес. – Занята по горло делами сообщества.

Деталей, однако, не прояснил.

– Ну что ж, – покачал головой Грейсон. – Я жив, и вокруг меня люди, которые заботятся о том, чтобы мне было хорошо.

– Жнец Анастасия предлагает вам более безопасный и более комфортный способ существования, чем здесь, среди тоновиков, – сказал Сервантес. – В Амазонии. У нее там есть друг, который готов вам помочь.

Грейсон оглядел часовню, обдумывая предложение Сервантеса. И ответил риторическим вопросом:

– А кто говорит, что я жажду куда-то уехать?

Сервантес был удивлен.

– Вы хотите сказать, что прозябать в этом монастыре лучше, чем жить в безопасности и комфорте? – спросил он.