— А теперь скажи, хоть теперь признайся — я должна понять: почему ты больше ни разу не притронулся ко мне?

— Ждал, когда позовешь.

— Дубина… Я тоже ждала… Я тогда так сильно кого-то ждала… И перепутала — подумала, что мой мужчина — Ник!

— Да, он подвернулся вовремя…

— Но почему не ты? Почему ты отдал ему чемодан и спокойно смотрел, как меня уводит другой?

— Я думал — ты богиня, Агнес. С богами не спорят.

— Вот и остался один!

— Я не один.

— Женат?

— Не совсем… — Питер огляделся, словно ожидая помощи. — Я виноват перед тобой. Ты должна была знать. — Его губы дрогнули. Глаза под блеснувшими очками закрылись. Он что-то пробормотал и, откинувшись на спинку пластикового кресла, опустил голову.

— Что случилось? Да что с тобой, Пит?

Сестры замерли, словно и в самом деле, прислушиваясь к разговору внизу.

— Она уронила бокал, Эн! Слышишь, как звякнуло стекло? Агнес замерла, схватилась за ворот блузки, будто он душит её… Может у неё плохо с сердцем? — Ди машинально проверила в кармане тюбик с нитроглицерином.

— Естественно, — шмыгнула носом Эн. — Ее голос подозрительно охрип. Видишь вот там у павильона женщину с мальчиком?

— В джинсах и оранжевой блузке?

— Ну да. А у мальчишки в руках бумажный змей. Он тянет мать к морю, а она смотрит сюда.

— На нас!

— Нет, на Агнес. — Эн откатила кресло в глубину комнаты и загромыхала ящиками, отыскивая лекарство.

— Агнес тоже уставилась на нее, — сообщила Ди.

— Естественно. Питер сейчас сказал, что это её дочь.