Найджел Стоун на мгновение замялся, поскольку Каллендеру вино было уже явно ни к чему, но пришел к выводу, что самому ему не помешает капельку выпить, и это послужило достаточным оправданием для похода в погреб. Оглянувшись напоследок, он приступил к выполнению первого из заданий.

Стоун взял на себя роль бесплатной прислуги обедневшего кузена, надеясь при этом, что родственник вскоре станет богат.

Во время ужина, который мог бы получиться очень приятным, Стоун упорно твердил самому себе, что та малая толика спиртного, которую они распили с кузеном, не сыграла почти никакой роли. Реджиналд Каллендер, наливавший себе из каждого графина, попадавшегося ему на глаза, напился в стельку и вел себя все более и более сумасбродно, что мешало Стоуну в полной мере насладиться едой, напитками и общением.

Фелиция Лэм показалась Стоуну хорошенькой, как картинка, но при этом и не более, чем картинка, общительной. А вот тетя Пенелопа, бойкая дамочка, похожая на птичку, не только следила за тем, чтобы его тарелки и бокал не оставались пустыми, но и из вежливости, а может, и благодаря своему отличному вкусу не оставляла без внимания ни одного его слова. Для человека, долго прозябавшего вдали от изысканного общества, встретить за ужином такую даму было огромной радостью, а обстановка оказалась воплощением его мечтаний о роскоши, которой он в доме дяди Уильяма не увидел. Стоуна тянуло на откровенные разговоры, но он не забывал и об обещании, которое дал кузену.

– Как я понимаю, вы интересуетесь спиритизмом, – сказал он Фелиции.

– Да, – спокойно ответила она.

– Не приходило ли вам в голову, что это может быть опасно?

– Опасно? Чувствуется, что вы в родстве с мистером Каллендером, сэр. Я отказываюсь признать, что в моем стремлении к познанию таится угроза для меня.

– Отказываетесь? Возможно, вы и правы. Мне не хотелось бы возражать леди, но я в Индии повидал кое-что такое, отчего любой станет осмотрительнее. Да и любая тоже.

– Расскажите же нам об этом, мистер Стоун, – проворковала тетя Пенелопа. – Это должно быть очень увлекательно.

– Да, – вмешался Каллендер. – Еще и познавательно. И ты послушай, Фелиция.

Было заметно, что его невеста напряглась, видя, как он неловко наливает себе еще бренди. На скатерть попало не меньше, чем в его бокал.

– Так вот, – смущенно начал Стоун, – Мне не хотелось бы придавать всему этому излишнюю важность. Кое-что из того, что там творится, просто шутовство, наверное. Вот, например, подбросят в воздух веревку, а потом по ней залезают вверх. И в этом нет ничего дурного, если, конечно, веревка не порвется, да? – Он засмеялся, но присоединилась к нему лишь тетя Пенелопа. – Мне кажется, что это не более чем фокус. Я хочу сказать, что некоторые, начав с таких вот штучек, переходят к другим вещам, которые могут оказаться весьма опасными. Они решают, что им помогают их боги, ну или духи, и спокойно расхаживают по раскаленным углям и ложатся на скамьи, утыканные железными шипами. Своими глазами видел! Похоже, что эти люди остаются невредимыми, но что будет, если что-то пойдет не так? Если духов не окажется поблизости, когда этот тип решит прилечь вздремнуть? Что тогда?

– Меня определенно не интересуют железные шипы, мистер Стоун, – сказала Фелиция.

– Конечно, моя милая юная леди, не интересуют, я и не сомневаюсь. Но и этих людей когда-то шипы не интересовали. Понимаете, к чему я веду? Никто не рождается с такими мыслями в голове, но потом некоторых постепенно к этому подводят.

– Он прав, Фелиция, – сказал Каллендер. Говорил он невнятно.

Она не удостоила его своим ответом.

– Так, значит, такие вещи случаются на самом деле? – спросила тетя Пенелопа.

– Откуда мне знать, черт меня побери. Ах, простите. Собственно, я имею в виду, что не так и важно, случается это или нет, поскольку есть люди, которые в такие вещи верят. Взять, к примеру, душителей.

– Душителей? – заинтересовалась тетя Пенелопа. – Это какие-то чудовища?