Только вот для меня это было и близко не так. Сейчас речь шла о моем ребёнке. О части меня, моём продолжении, в конце концов. И предложенное мне уже не впервые простое решение категорически не годилось. Без объяснений, без каких-либо разумных доводов. В этом случае они мне не требовались.

Это если ещё и не принимать во внимание судьбу Арладана. Точнее, его смерть. А ещё точнее — её причину. Любила, не любила, злилась, обижалась, тосковала — я сама не знала, что чувствовала и продолжаю чувствовать к этому мужчине. Но он совершенно точно не был мне безразличен. И после того, что сделала с ним Калана, я просто не могла вот так запросто отдать ей победу.

— Нет.

— Уверены?

Я кивнула, сжимая пальцами деревянную спинку кровати. Угроза, теперь уже отчетливо звучавшая в голосе мужчины, пугала, но отступать от принятого решения я не собиралась.

В следующий же миг меня грубо схватили за руку и дёрнули вперёд, разворачивая и прижимая спиной к жёсткой коже жилета. Шеи коснулось холодное лезвие неведомо когда вытащенного из ножен кинжала. Придушенно пискнув, я зажмурилась и мысленно попрощалась с жизнью.

— Сейчас мы спустимся в мою лабораторию, — тихо, но твёрдо проговорил Гиллад, не позволяя мне даже пошевелиться, — ты выпьешь зелье, а потом скажешь герцогу, что ничего этого не хотела и не хочешь. А желаешь просто вернуться домой и жить прежней жизнью. Кольцо отдашь мне.

— Зачем? — с трудом пробормотала я, чувствуя, что начинаю задыхаться.

— Зачем что?

— Говорить… с герцогом…

— Я не солгал, когда сказал, что брат против Каланы, — процедил в ответ Гиллад, таща меня к дверям. — Поэтому он не должен даже надеяться, что сможет однажды сместить её по закону.

Темнота навалилась внезапно. До этого она подступала медленными шажками, но вдруг обрушилась лавиной, отрезая меня от внешнего мира. Но полностью сознание я, как ни странно, не потеряла. Потому отчетливо ощутила, как, чуть сползя вниз, когда ноги отказались держать моё тело, наткнулась на приставленное к шее лезвие.

Укол боли вышел до странности лёгким, почти неощутимым. Зато скользнувшую вскоре из пореза струйку крови я почувствовала. Она, словно юркая змейка, нырнула под рубашку, тронув теплом грудь. А ещё через мгновение где-то очень близко раздался жуткий грохот, и я полетела на пол вниз лицом, проваливаясь в тяжёлое забытьё.

— Даша? Даша?!

Кто-то упорно тормошил меня. И, кажется, я уже не лежала на полу. Под спиной и головой было что-то мягкое и удобное. Судя по всему, кровать. А знакомый голос принадлежал Дэну. Значит, пока я пребывала в обмороке, что-то произошло. Знать бы, что именно.

Голова отозвалась дикой болью на первую же попытку пошевелиться. Страдальчески застонав, я замерла. Пульсация в висках и затылке мешала понять, болит ли где-нибудь ещё. В довершение всех бед накатила тошнота, и шевелиться, постанывая от боли, все-таки пришлось.

Заботливые руки подставили тазик и подержали меня, пока остатки обеда в него не перекочевали, а потом устроили в подушках и поднесли к губам кружку с чем-то приятно прохладным. Пить хотелось, но говорить и уж тем более отрицательно мотать головой я не рискнула, просто сжала губы.

— Даша, это просто вода, — попытался уговорить меня Дэн. — Попей.

— Нет…