Алексей кивнул, завидуя. Но завидовать, как оказалось, было нечему. На обратном пути на посту под Чердынью машину остановили сотрудники ДПС, забрали документы, долго не отдавали, а после подъехал УАЗ с красно-синими мигалками, и вся компания была препровождена в обезьянник Чердынского отдела полиции. Там у товарищей изъяли под протокол все предметы незаконного поиска сокровищ, а также и все сокровища, кроме солярного знака, который полицейские таки сочли за вентиль от советского крана. Майор, писавший протокол, мягко спросил Алексея, так как Сергей в это время громко возмущался происходящим и грозил полицейским неприятностями:

– Ну что же вы так, копаете на археологическом памятнике, изымаете артефакты, это преступление, гражданин. Опять же человека обидели, местного жителя. Нанесли ему побои посредством шанцевого инструмента.

– Не били мы никого, – удивленно пробормотал Алексей, но был остановлен жестом майора.

– Справка будет из фельдшерского пункта о нанесенных увечьях малой тяжести. Вот монеты старинные, лопаты, металлоискатели – все улики налицо. Девять лет с конфискацией всего, что при вас, светит, гражданин. Уважать надо местное население и законы Российской Федерации, понимаешь? Сейчас протокол закончу, завтра в суд, меру пресечения, так сказать, потом сидите, пока следствие, суд, а там недалеко ехать, полста вёрст – и вы на нарах.

Сергей продолжал угрожать. Алексей обдумывал положение, прикрыв глаза. Майор помог ему собраться с мыслями.

– Ну, гражданин, что делать будем?

– Возможно, есть какое-то решение, товарищ майор? – спросил понимающе Алексей, майор поправил его:

– Гражданин майор. Решение-то… Вот наедут городские к нам, то роют что-то, то рыбу сетями, то драки, мусорят, леса поджигают. Одни проблемы с вами, городскими. Решение… Преступление-то у вас с отягчающими, водку, говорят, пили, стало быть, в алкогольном опьянении… Понимаешь? Не всё так просто.

Алексей понял. Он достал кошелек и выудил оттуда десять тысяч рублей. Майор покачал головой.

– Понимаешь, отягчающие…

Под руководством Алексея товарищи собрали все имевшиеся наличные средства в размере пятидесяти тысяч, майор скорбно посмотрел на деньги и кивнул:

– Но находки не верну. Народное достояние, понимаешь? Вот так, граждане, и чтоб больше тут я вас не видел.

В Пермь приехали под утро, усталые и расстроенные. Алексей про свою правоту говорить не стал. Надо было дать водки местному. В кармане у него лежал солярный знак, а в душе было желание увидеть Веронику и вместе с нею посмеяться над сравнительно благополучно закончившимся приключением. Только вот в те места Алексей ездить зарекся.

Вероника вышла на улицу. Прошел дождь, мелкий, грибной, давший воздуху запах листвы и еще чего-то влекущего, непонятного, земли или прелой листвы, цветущей воды и жизни. Город стал мокрым и блестящим, улицы чистыми, воздух прозрачным, почти осязаемым, как бы ни противоречили друг другу эти понятия. Она шла по асфальту, испарявшему влагу, и мечтала о дикой природе, о береге реки, о ёлках, машущих своими мохнатыми ветвями над темной водой, о мягкой траве, на которую не ступала нога не то что человека – коровы, о необычайной тишине звуков вечной земли. Еще она мечтала о человеке, которому бы посвятила всю свою жизнь, если бы эта жизнь понадобилась. Как услышав ее, в сумочке затрезвонил телефон, на экране высветилось имя Алексея. Она будто ждала этого звонка, не колеблясь ни секунды, провела пальцем по экрану.

– Вероника, – услышала она в трубке нерешительный, как всегда, голос.

– Да, Алеша.

– Ты что делаешь?

– Я дышу дождем.

– Но дождь уже кончился. Я вот и звоню, может…

– Конечно, Алеша. Может. Даже точно. Я в центре.