— Это неважно, Гаспар знает. Ближе к вечеру я пошлю здешнего слугу в этот самый пансион за вещами.

— Но… вас же найдут!

— Именно этого я и добиваюсь. Более того, я отдельно заплачу посланцу, чтобы он сболтнул, куда именно необходимо доставить вещи.

— Что вы замышляете, месье?

— Выяснить, кто такой Метатрон, как было сказано прежде. Так вот, почтеннейший господин Л’Ориоль, мне особо важно знать, куда любовник мадемуазель отправится после того, как ему станет известно, где я прячусь, и в каком месте он снова оторвется от хвоста.

— Вы говорите загадками.

— Увы, доктор. Но обещаю: когда все закончится, — а я чертовски надеюсь, что все закончится благополучно, — буду рад сообщить вам разгадки всех этих загадок.

— Хорошо, месье, я сделаю, как вы говорите.

— И еще. — Я подошел к окну и задумчиво поглядел на роскошный сад, цветники и видневшуюся за буйной зеленью ограду. — Там, на улице, скорее всего, скоро появится наряд полиции или соглядатай в штатской одежде. Вы ходите здесь каждый день и потому, несомненно, знаете, кто и где обычно стоит, ходит, сидит.

— Да, вероятно, — с сомнением в голосе подтвердил доктор.

— Расслабьтесь и включите память. Просто восстановите картинку. Меня интересуют лишь те, кого не было прежде, кто появился сегодня.

— Хорошо, я постараюсь.

— Будьте уж так любезны. Этой ночью, как стемнеет, я исчезну.

— Но если за больницей будут наблюдать…

— Уверен, что будут… — Я задумчиво поглядел на врача. — Говорят, у вас тут прежде ставили любительские спектакли?

— Да, и не без успеха.

— Вот и прекрасно. Тогда еще один вопрос: при вашей лечебнице есть морг?

Ночная мгла опустилась на разогретый солнцем Париж, заставляя добрых граждан устремиться на свидание с подушками или продолжить свидания, так сказать, в иной плоскости. Лишь полиция, обходившая ночным дозором спящий город, военные патрули и враги народа всех мастей не спали этой теплой, наполненной ароматами роз и навоза майской ночью.

Да вот еще нищий в латаном пехотном мундире, устроившийся напротив лечебницы душевнобольных на улице Шарон, не спал, а, чуть придремывая, следил одним глазом за входом. Рукав его был засунут за пояс, в жестяной миске, стоявшей у ног, виднелось несколько монеток, напоминая редким прохожим о милосердии.

Трое полицейских важно прошествовали мимо инвалида. Тот подхватил миску и зазвенел монетами, но блюстители порядка лишь окинули безучастным взглядом жалкое существо и в молчании отправились дальше. Через несколько минут, когда полицейских и след простыл, ворота лечебницы отворились и оттуда медленным шагом, точно плывя над землей, показалась фигура в длинном плаще. Капюшон скрывал лицо неизвестного, голова его, точно в глубокой задумчивости, была опущена на грудь. Нищий бросился наперерез прохожему.