— Кое в чем похожа. — Бедная девочка не имела представления, как правильно вести светскую беседу. Хваталась за первое, что приходило на ум, и при этом была сама не своя, будто мышка, загнанная в угол кошкой. Слишком уж она молода, решил принц. Он не собирался брать в супруги ребенка.
— Ваше высочество! — Голос Кая прозвучал тихо, но очень настойчиво, за что Себастьян был ему очень признателен. — Позвольте отвлечь вас.
— Вы извините меня? — поклонился Себастьян леди Элизабет.
Она нервно огляделась по сторонам — очевидно, отыскивала глазами отца. Но реверанс ее был безукоризнен. Себастьян невольно подумал о неуклюжих реверансах Элизы, которые больше напоминали подскоки на месте, нежели выражение приличествующего почтения. Идя вслед за Каем, он улыбался своим мыслям.
— Леди Кэтрин сейчас у камина, — тихо сообщил Кай. — Ее отец — один из самых влиятельных членов палаты лордов.
— А что нам важнее, продажа железной руды или уступки со стороны парламента? — спросил у него Себастьян на родном языке.
— И то, и другое открывает самые заманчивые перспективы, — ответил Кай, когда они уже подходили к Моэмам.
— Добрый вечер, — поздоровался принц с леди Кэтрин.
— Позвольте приветствовать ваше королевское высочество, — откликнулась та. Отец ее держался позади. Умница. Позволяет красавице-дочери служить блестящей приманкой, на которую клюнет рыбка. Леди Кэтрин действительно была красавицей. К тому же в глазах ее горел огонек, который в другое время и в другой обстановке непременно пробудил бы любопытство принца. В данную же минуту он только сравнил глаза Элизы и леди Кэтрин — не в пользу последней.
Очень скоро выяснилось, что леди Кэтрин гораздо серьезнее, чем леди Элизабет, отнеслась к перспективе сделаться королевой. Она специально интересовалась Алусией.
— Как я понимаю, Алусия располагает одними из самых обширных в Европе полями лаванды, — сказала она, когда они прогуливались по залу, поглядывая на развешанные здесь портреты.
— Совершенно верно.
— А моря у вас изобилуют промысловыми породами рыб.
— Скажу без колебаний, что в этом отношении они мало чем уступают морям, омывающим берега Англии.
Леди Кэтрин не без гордости улыбнулась, явно довольная собой.
— Вы, должно быть, очень скучаете по родине.
Как странно! Совсем недавно, всего несколько недель назад, он охотно согласился бы с тем, что всеми силами рвется на родную землю. А вот нынче вечером ему не хотелось и думать о предстоящем возвращении. Слишком много забот легло на его плечи, и не только в связи с гибелью Матуса, хотя эта забота преследовала его неотступно. Но даже скорбь о Матусе и гнев на его убийцу отошли на второй план, принца влекла Элиза, и это чувство затмевало все заботы и размышления.
Он уже не мог мыслить четко и ясно, любовь помутила его рассудок.
Вот перед ним стоит исключительно красивая женщина, совсем молодая, ей еще далеко до того возраста, который называют «зрелым». Отец ее весьма влиятельный член палаты лордов, к тому же склонен поддерживать Алусию. Такой союз способен принести немалые выгоды его стране. Принц улыбался и слушал, как она щебечет о фамильном поместье в Норфолке, но перед глазами у него стояла Элиза, в простеньком платье, забрызганном чернилами переднике и постоянно выбивающимися из прически локонами. Он и думать-то мог лишь о всевозможных часах, о собаках и чрезмерно рассудительном коте. А еще о протянутых по всему дому шнурах, которые позволяют слепому хозяину не сбиться с дороги, и о туфлях, сумках и шляпках, которыми забита маленькая прихожая.
Прозвучало приглашение к столу, и Себастьян занял свое место посередине, по правую руку от него сел заместитель министра финансов Англии, слева — лорд Престон, состоявший в каком-то дальнем родстве с принцем Альбертом. Себастьяну нужно было подружиться с этим лордом, однако мысли его витали далеко, как не раз случалось на официальных обедах. Сегодня он уделил внимание алусианским дамам, каждая из которых была занята оживленной беседой.