– С ума сойти, – говорит он. – Каждый вечер я выхожу на пробежку и постоянно пробегаю мимо этого места. Оно всегда казалось мне таким крутым. Я думал, что, кроме меня, про него никто не знает.

– Мы тоже думали, что, кроме нас, никто про него не знает.

Он качает головой.

– Не верится, что его собираются сносить.

Мы продолжаем исследовать кинотеатр. Находим разбитую кружку и карточный каталог, где указаны названия, имена режиссеров и продолжительность сотен фильмов. Находим длинную узкую лестницу, ведущую в проекционную кабину. Наверху мы находим зонтик, коробки со старыми пленками, пакет с черными буквами для вывески над входом и мужскую шляпу. Когда глаза начинают болеть от постоянного напряжения, Джейсон выбирается в окно, а я следом за ним.

Мы молча возвращаемся к кафе. Джейсон останавливается у отцовской машины.

– Подвезти тебя? – спрашивает он.

– Не надо, – отвечаю я. – У меня же велик.

Он открывает дверь машины, но не садится.

– Признавайся, Тейлор считает меня жалкой? – спрашиваю я.

Джейсон испуганно смотрит на меня.

Я закатываю глаза.

– Спорю на что угодно, он рассказал тебе, что случилось на днях.

– Ничего он мне не рассказывал, – протестует он, но я вижу, что он врет.

– На что угодно, – повторяю я.

Секунду он молчит, а потом смеется.

– Ладно, ладно, он мне рассказал. Но мы все-таки лучшие друзья, так что не думай, что об этом знают все. Только я.

Я опускаю глаза.

– Мне безумно стыдно, – говорю я. – Не понимаю, зачем я это сделала.

Джейсон ухмыляется.