Семья превыше всего.
И тогда еще, в далеком 1993 году, он разъяснил свою теорию на собственном примере.
Все было элементарно и четко, все было кратко и вполне очевидно. Дяде Вове встречалось много сдавшихся людей, видывал он их и в обычной жизни при власти советов, и в тюрьмах страны в Коми АССР, и в постсоветской России. Сам он никогда не сдавался, никогда не пасовал. Он понимал, что всегда нужно вставать и идти вперед, быть неваляшкой по жизни. Упал, встал, пошел. Упал, встал, пошел. И при этом брать все новые и новые высоты. Новые и новые вершины в той или иной сфере жизни, куда его бросала судьба. В том или ином ремесле или в той или иной профессии. Он даже в Коми, будучи когда-то начальником цеха на фабрике тканей, откуда его и посадили за «хищение социалистического имущества в особо крупных размерах», умудрился, имея водительское удостоверение, вырваться вперед и из обычного лесоруба стать водителем лесовоза. И после жизнь его стала намного легче даже в условиях лагеря. Он уже мог продавать бензин со своего ЗИЛа, мог потихоньку приторговывать древесиной – в соседние деревни. Но в последующем, освободившись условно-досрочно, он нашел себе место на базаре Киржача, где торговал в мясном отделе. Всегда и во все времена он шел от вершины к вершине, падая и поднимаясь. А уже в постсоветское время, уйдя сначала в создание сети мясных отделов в магазинах, сумел также запустить процесс производства хрустальных люстр.
Но во всей своей красочной биографии он, Владимир Иванович, падая и поднимаясь, сумев достичь высот в предпринимательстве, разбогатев не на шутку, упустил воспитание детей. И, растолковывая когда-то молодым предпринимателям Александру и Михаилу все детали правила сдавшихся и побежденных, растолковал также и правило, не менее, а скорее наиболее важное в жизни человека, а именно: «Семья превыше всего». И на своем примере показал ребятам, что его дети уступали во всем этим молодым коммерсам, Мишке и Алексу. И сегодня, лежа на больничной койке, Александр понимал, что вторую часть правила-то он и не усвоил. Он не занимался обучением детей. Он, выигрывая как коммерсант, проигрывал как отец. И это очень печалило. Он думал… думал и вспоминал…
Больница подтвердила ему самое главное дополнение к правилу сдавшихся и побежденных: семья важнее всех денег на земле, всех высот и всех должностей. Семья важнее всего…
Главное, на что нужно тратить свободное время, – это воспитание детей.
Глава 18
Хрустальный барон
Полдень третьего дня застал Алекса в плохом настроении. Только что прошла через его палату Ольга Алексеевна, которая прояснила ему ситуацию со здоровьем. Вердикт был суров: выписывать его пока рано, нужно долечиваться и только потом обратно в Москву, бурлящую, неспокойную, но такую любимую. Александр любил Москву. Она стала для него вторым домом, заменив родной Гусь-Хрустальный и город студенческой молодости Воронеж. Москва – город энергии и молодости, город шикарных проспектов и вековых парков, город, любящий деньги и дающий возможности, безграничные возможности. А сегодня он в больнице. Он лежит с утра до ночи и с ночи до утра.
– Это как капремонт для машины, – пояснила ему доктор. – Что вы делаете, когда ваша машина ломается? – спросила она с хитрой улыбкой и сама же ответила: – Ставите ее на ремонт.
– Не так, доктор, – ответил Алекс. – Это раньше я так делал. Сейчас же, слава богу, я не жду, пока она начнет ломаться. Я меняю свою машину раз в три года. Или раз в сто тысяч километров. Вот прошли три года – и я меняю. Все.
– Ну, это хорошо, что у вас есть такая возможность уже. Но далеко не для всех осуществим этот вариант, для того и придуманы автосервисы и больницы. В сервисах ремонтируют машины, а в больницах – их владельцев. Автомобиль вы, может, и поменяете на новый, а себя? Так что пора вам на ремонт. Я бы сказала, капитальный. Слава богу, не все еще потеряно и все можно починить без особых проблем. Вот если еще потянете, то будет гораздо ужаснее, чем сейчас. Вы запустили ситуацию. Если по примеру машин, то представьте, что вы свой автомобиль не ремонтируете и не меняете, а ездите, ездите и ездите. Три года, четыре, пять, шесть. Без ремонта. Вот вы сейчас в таком состоянии, дорогой.
– Ясно, коленвал надо точить, кольца-вкладыши менять, и все такое. Понимаю я вас, доктор, но вот работа не может ждать. И так пролежал три дня. Вы меня просмотрели – все в порядке. Нет инфаркта, и слава богу. Нет инсульта, и слава богу. Так отпускайте меня домой, доктор. Ну, некстати я сюда попал.
– Вот нет у вас вами же перечисленных проблем, но могут быть. Хотите – пожалуйста, это ваша жизнь и ваше здоровье. Отпущу вас. Подпишете уведомление – вперед и с песней. Но это не вариант. Подумайте о своих детях, о красавице жене, о вашем друге, который за вас переживает, и о его супруге, которая переживает не менее. Я вижу это, Александр, ви-жу.
При этом Ольга Алексеевна многозначительно выделила слово «вижу», дав понять, что ничто не ускользает от глаз доктора.
Александр резко успокоился, не понимая, что сказать. В его случае каждое слово могло бы усугубить ситуацию, и он промолчал.
Значит, его чувства не так уж скрыты, раз они заметны даже доктору. Тогда Мишка никак не мог не заметить его смущение и переживания при встрече с Марией, с его Марией, точнее, с Мишкиной Марией… Хотя-я ведь Мария же не только Мишкина, она по праву его, Александра, Мария. Они были созданы друг для друга, но из-за глупого рыцарского поведения Алекса она оказалась в объятиях не Алекса. А его друга Мишки, и в этом был парадокс… Курьез, как сказал бы в такой ситуации Воланд у Михаила Афанасьевича[16].
– Принято, – смиренно закончил Александр. – Понимаю прекрасно, доктор. Более скажу, в свое время у меня была машина «девятка», ВАЗ-2109, и надо было менять шаровые опоры, а денег не было. А потом, когда наконец я их наскреб, оказалось, что вышли из строя еще и амортизаторы и шрусы… а этот ремонт гора-аздо дороже. Более того, мне мастер тогда сказал, что если и это все сейчас же не исправлю, то потом придется менять еще и коробку передач. Вот такая вот загогулина получалась. Так что, доктор, смиренно вам подчиняюсь. Я, Ольга Алексеевна, все понимаю более чем прекрасно и очень благодарен вам за ту поддержку, что вы мне оказываете. Вы лучший врач в стране, я это чувствую и знаю. И пожалуйста, простите мою минутную слабость, я, конечно же, буду лечиться. Я боец и все сделаю. Вот увидите. Я не сдамся преждевременно. Никогда не сдавайся, на свете больше сдавшихся, чем побежденных, доктор. Этот классный закон мне когда-то открыл один замечательный дяденька, супербогатый и суперкрутой на тот момент человек. И я никогда не сдаюсь. Увидите – я буду самым послушным и покладистым пациентом. Даже после выписки, доктор. И как-нибудь, когда у нас с вами будет время, я расскажу вам пару реальных историй из моей жизни, и вы поймете, что это на самом деле так.
– Я вернусь к вам, Александр. Очень хочу услышать реальную историю о том, как же все-таки получается, что на свете больше сдавшихся, чем побежденных. Ждите меня после обхода и конференции, в районе двух-трех часов дня, Александр Алексеевич.
– Буду ждать, доктор. Буду ждать. Я ваш на все ближайшие дни, и только ваш, – с улыбкой закончил Александр.