Первейшей задачей историка должно явиться извлечение «нескольких достаточно жидких и смутных воспоминаний» из той громадной и противоречивой, внутренне не связанной груды, гибкую представляют собой конкретные символы, приспособления к писанию, апологетические или литературные измышления, ритуальные мифы. Это равносильно тому, чтобы искать проблесков руды в гигантском горном массиве или тому, чтобы допытаться достать несколько зерен пшена из огромной кучи перемешанных зерен разного сорта. Кто не почувствует себя обескураженным, подобно бедной Психее? Здесь совершенно необходима была бы помощь муравьев и при том таких, которые были бы несколько сродни феям.

Последуем на мгновение за Луази в его попытках осуществить работу Психеи. Посмотрим, например, как он чувствует себя перед первой частью Марка[114]. Любопытно проследить точно тот момент, когда Луази берет на себя ответственность со всей своей сознательностью критика и историка заявить: это вот история!

Имеет ли крещение Иисуса историческое значение?

«Этот эпизод очень трудно оценить со всей точностью. Наиболее ясным является, что христиане считали, будто Иисус в качестве зачинателя христианского таинства первый получил духовное крещение, то истинное крещение, которое его верные получают после него: это — миф об установлении крещения. Ясно также, что Иоанн представляет секту, родственную христианской секте, более древнюю, чем христианская, и послужившую" для нее в некотором отношении образцом. Иоанна предусмотрительна заставили провозгласить превосходство христианского крещения и трансцендентную миссию Иисуса: это — апологетический и полемический миф».

Искушение? Несомненный миф.

Призвание четырех рыбаков и пребывание в Капернауме?

«В этом можно видеть рудимент исторического воспоминания, относящегося к началу деятельности Иисуса в Галилее. Однако, призвание учеников кажется здесь уже изображенным, как верховный акт христа-спасителя, который избирает своих друзей, указывает миссию своим помощникам».

Исцеление прокаженного? Это — нелокализованное символическое чудо.

«Рассказ как будто символически означал то, что ясно выражено в следующем рассказе, а именно силу очищения, оправдания, которая принадлежит сыну человеческому, Христу таинства. Это, значит, является мистическим дублированием первого дня в Капернауме».

История расслабленного? «Здесь вставлено просто дополнение относительно способности сына человеческого и его силы отпускать грехи, что придает чуду исцеления, задуманному сначала, как плод веры, мистический смысл, который" как будто свойственен чуду исцеления прокаженного».

Опоры между Иисусом и фарисеями?

«Они представляют собою отзвук полемики, имевшей место между зарождающимся христианством и юдаизмом».

Эпизод, где близкие Иисуса считают его безумным?

«Факт этот мог не иметь места в той обстановке, о которой здесь говорится и которая, впрочем, здесь недостаточно ясно указана, но рассказ, тем не менее, производит впечатление достоверности в отношении его общего смысла».

Избрание двенадцати?

«Этот рассказ переносит в жизнь Иисуса то, что могло иметь место в качестве установления первой общины. Во всяком случае, это измышление связано с какой-то реальностью: Иисус набрал учеников которые были подобно ему великими экзорцистами (заклинателями и изгонятелями бесов). Христианство родилось в атмосфере, густо насыщенной спиритизмом».

Иисус, утишающий бурю? Здесь власть христа над стихиен «рисует его в его спасительной для будущего христианства роли». Одержимый из Геразы? Этот рассказ, изображающий власть Иисуса над демонами, «имеет подробности, которые могли символизировать будущее обращение язычников». Кровоточащая и дочь Иаира? Здесь рисуется «роль спасителя, который через веру дарует людям милость и бессмертие».

Иисус, не признаваемый пророком в родной стране?

«Хотя этот анекдот и мог символизировать иудейское неверие, объясняя его в некоторой мере местной пословицей, все же то, что говорится здесь об Иисусе, о его матери, о братьях и сестрах производит некоторое впечатление древности и реальности».

Первое умножение хлебов?