— А не мог бы ты, ну, скажем, прокрутить это дело и найти ответственного?

Грег рассмеялся. «Все обстоит не совсем так. Уж поверь мне, мы работаем над этим. А эти последние новости только подольют масла в огонь».

Второго января я позвонил в Александрию в офис ФБР и попытался оставить сообщение для Майка Гиббонса. Дежурный агент, который подошел к телефону, сказал сухо: «Агент Гиббонс больше не работает с этим делом. Обратитесь в офис Окленда».

Приехали. Единственный агент ФБР, который понимает разницу между сетью и плетью, выведен из дела. И как раз тогда, когда мы больше всего нуждаемся в ФБР. Вольфганг все еще ожидал полномочий от юридического атташе США в Бонне. Нужно было стучаться в другую дверь.

Вне всякого сомнения, Агентство Национальной Безопасности захочет узнать об утечке информации из компьютера Пентагона. К телефону подошел Зик Хэнсон.

— Правда ли, что секретная военная информация поступает прямо в Европу? — спросил Зик.

— Да. Хотя я точно не знаю, куда, — сказал я. — Похоже, в Германию.

— Вы не знаете, какую международную информационную компанию они использовали?

— Извините, не знаю. Но я могу поискать это в моих записях, если это так важно.

Почему АНБ хочет знать, кто передавал этот поток сообщений? Ходили слухи, что АНБ ведет магнитофонные записи каждого трансатлантического телефонного разговора. Возможно, они записали и этот сеанс.

Вряд ли. Слишком много информации пересекает океан каждый день. Есть десять спутников связи и полдюжины трансатлантических кабелей. Каждый пропускает десять тысяч телефонных вызовов. АНБ понадобилось бы около сотни тысяч магнитофонов, работающих все время. И это только для прослушивания телефонных потоков, а ведь есть еще компьютерные сообщения и телевидение. Да, выудить из всей этой мешанины нужный мне сеанс связи было бы почти невозможно даже с помощью суперкомпьютеров. Но есть одна возможность. Надо посмотреть, не может ли АНБ регистрировать факт потери данных.

— Сеанс связи на Новый Год был прерван из-за принтера, замявшего бумагу, — сказал я Зику, — так что я потерял час работы хакера. Подумайте, не могли бы вы восстановить эту информацию?

Зик загорелся: «Насколько она важна?»

— Ну, я не могу определенно сказать, поскольку сам ее не видел. Сеанс начался в 8-47 в первый день Нового Года. Может, кто-то в Форт Мид сможет найти оставшуюся часть сообщения из этого сеанса?

— В лучшем случае это маловероятно.

АНБ всегда хотело что-то услышать, но оставалось непроницаемым, какие бы вопросы я ни задавал. Теперь они должны будут позвонить мне и сверить наши результаты. Я ждал, что кто-нибудь попросит посмотреть нашу распечатку. Никто не поинтересовался.

Это было две недели назад. Я попросил Зика Хэнсона из АНБ выяснить один электронный адрес.

— Вы выяснили, откуда приходит адрес DNIC? — спросил я.

— Извини, Клифф, но эта информация недоступна.

Зик вещал подобно волшебному шару: «Отвечай туманно, потом спрашивай опять».