— Не волнуйтесь за меня, сэр Ричард. Я сплю как убитый. Уверяю вас, леди Мэри, все будет хорошо. До свидания.
На пороге он поднял руку в знак прощания.
Сэр Ричард и леди Мэри остались одни на диване. У них обоих был одновременно горделивый и любезный вид. Казалось, они крепко держат ситуацию в руках, по крайней мере, на период перемирия. Шпаги скрещивать придется лишь на следующий день.
Когда дверь закрылась, леди Мэри положила свою хрупкую руку на руку мужа и сказала:
— Он очень даже симпатичный, Ричард, не правда ли, несмотря на свою…
— Да, приятный молодой человек, — еще более задушевно отозвался сэр Ричард. — Удивительно! Никогда не знаешь, что можно ждать от этих американцев!
Уэллс открыл дверь комнаты Герцога и сказал:
— Пожалуйста, сэр. Надеюсь, что сэр найдет здесь все необходимое.
Кровать уже была приготовлена ко сну. Джон Блэйн увидел свою пижаму и комнатный халат заботливо разложенными на кровати, а домашние туфли аккуратно стоящими рядом с ней.
Ночная лампа освещала комнату мягким светом, чего он не заметил перед ужином, когда заходил сюда переодеться. В камине горел слабый огонь, стараясь по мере сил нейтрализовать многовековую сырость.
— Рядом с лампой вы найдете свечу и спички, сэр.
— Хм! А зачем мне свеча? — удивился Джон Блэйн.
— Электричество часто капризничает, сэр. Кроме того, некоторые коридоры не освещены.
— Но у меня нет намерения гулять ночью по замку, Уэллс.
— Ах, сэр, никогда не знаешь, что нас ждет. Лучше быть готовым ко всему, я так считаю, сэр. Если вам больше ничего не нужно, желаю вам спокойной ночи.
— Спасибо, Уэллс.
Старик повернулся и вышел. Кэт наводила последний блеск в комнате: то проводила пальцем по подоконнику, желая убедиться, что там нет пыли, то поправляла атласные занавески. Комната была большая, с высокими потолками и окнами. Занавески из красного атласа истрепались, и Кэт старалась закамуфлировать прорехи в складках. Увидев, что за ней наблюдают, она оставила занавески в покое.
— У вас ссадина на лбу, — сказала она и подошла к нему, чтобы проверить.
— Это, наверное, сегодня утром, когда я ударился головой о низкую дверь, проходя из малого зала в большой, — объяснил он, поднося руку ко лбу.
— И вы до сих пор ничего не сказали! — воскликнула она.