– Не торопись. Тебе сюда хочется?
– Думаю, в Подмосковье на «Аннушках» только сельхозавиация летает. В ходу Ил-12, на каком мы из Якутска летели. Хочется на больших самолетах полетать. Из столичных аэропортов по всему Союзу летают, перспектива есть.
В общем, после обсуждения и споров пришли к решению – возвращаться в Якутск, подкопить деньжат, жениться официально и попробовать перебраться в ближнее Подмосковье, если Сумбатов не откажется помочь. Самим будет затруднительно. В Москве прописка иногородним только по специальным разрешениям, особо ценным специалистам. Павел к таким не относился. Да и все аэродромы за городской чертой. Аэродром самый старый, на Ходынке, после войны остался для испытаний новых самолетов. А все пассажирские рейсы перевели с Ходынки в Быково. Был еще Остафьево, к югу от столицы, применялся как ведомственный НКВД. Тушино использовался для проведения авиапарадов и выставок новой авиатехники, затем на нем базировался центральный аэроклуб имени В. Чкалова, без пассажирских или грузовых перевозок. Еще в пределах города был заводской аэродром в Филях и рядом гидроаэродром. На Химкинском водохранилище был гидроаэродром Захарково. Здесь же базировалась Полярная авиация. А еще были большие аэродромы, но уже далеко от городской черты – Внуково, Шереметьево. Позже появились Домодедово, Жуковский, на военном Чкаловском стали принимать гражданские рейсы.
Утром появился Сумбатов, поздоровался, спросил:
– Что надумали?
– Согласны, но через год, если предложение будет действительно.
– Не обещаю, но постараюсь. Пирог нужно есть, пока он горячий. Сейчас идет набор экипажей во Внуково и Быково. Ладно, хозяин – барин. Могу подвезти до вокзала.
Решили ехать. Все равно ключи от квартиры возвращать надо, не сидеть же потом в подъезде.
На площади трех вокзалов людская толчея. Павел пробился к кассе, купил забронированные билеты. Час пришлось посидеть на лавочке в зале ожидания, потом подали на посадку поезд. Странное чувство было. Город с многовековой историей, есть знаковые места, которые стоило посетить. Но к людям равнодушный, наверное, из-за многолюдья. В Якутии люди проще, сколько видит глаз – просторы. А в Москве – каменные коробки, небо видно, если только смотришь в зенит.
Не успели отъехать, пассажиры принялись снедь доставать. Павел с Дарьей провизией не запаслись, пришлось идти в вагон-ресторан.
Уже на подъезде к Красноярску, через неделю после выезда из столицы, Павел подумал, что поторопился. Надо было ехать поездом до Ростова, оттуда самолетом по требованию. Получилось бы быстрее и дешевле. Но сделанного не вернешь. Сошли в Иркутске и на аэродром. Тут уже знакомые есть, помогли сесть на ближайший самолет до Якутска. Город для Павла не родной и проработал там всего шесть лет, а ощущение – как домой вернулся. Уговорились встретиться с Дарьей на следующий день. Первым делом, забросив тощий портфель в свою комнату, отправился в баню. Десять суток в дороге, еще то испытание. Пару часов в бане провел точно. Из мыльного отделения в парную, потом обратно. И так, пока не почувствовал, что кожа задышала, как будто заново родился. Может – в Москве бани и получше есть, те же Сандуновские, но не довелось их посетить. Посидел в предбаннике, остыл. Вернувшись в общежитие, встретил сослуживца.
– Приехал? Про тебя командир отряда спрашивал.
Павел на часы посмотрел. Поздно уже. Завтра с утра в парикмахерскую, потом к начальству. Стоит сразу обговорить выход на работу. Отдохнул, а денег осталось – кот наплакал. В отпуске деньги просто улетают из портмоне. Зарабатываются тяжело, долго, а покидают моментально.
Командир встретил крепким рукопожатием.
– Видно, что отдыхал! Загорел, как негр.
– Так и пахал как негр на плантации.
– Какие-то у тебя ассоциации нехорошие с американскими империалистами. Ладно, о деле. Пришла разнарядка отправить четырех опытных летчиков на переучивание на Ил-12. Поедешь?
– Поеду.
Павел старался не показывать своей радости. Похоже – удача сама шла к нему в руки.
– Без половины отпуска останешься, – предупредил командир.