– Прием? – он помахал рукой у меня перед носом. – Земля вызывает Мер. Что теперь?

– Ты поменял школу в апреле?

Он пожал плечами, но в его взгляде я заметила знакомую вспышку боли. Как не узнать это выражение лица? Я миллион раз видела его в зеркале. Это была уязвимость, которая, как червяк, прокапывала ходы под толстой стеной, что я построила вокруг себя, пробиваясь наружу. На мгновение я испытала сочувствие к этому парню.

– Мама решила, что хочет сменить обстановку. Она всегда хотела открыть кофейню, и ей очень нравятся Внешние Отмели. Она приезжала сюда на каникулы, когда была еще ребенком. Чтобы кафе принесло какую-то прибыль, нужно было открыться до того, как начнется туристический сезон. И вот мы здесь.

Он не упомянул отца, и я не стала спрашивать.

– Но как ты справишься с уроками и экзаменами?

Он поежился: несмотря на свитер, ему все еще было холодно.

– Я должен был закончить школу в этом году, но пропустил так много занятий, что мне снова придется пойти в выпускной класс. И хотя учебный год уже почти закончился, все решили, что мне стоит походить на уроки вместе с предвыпускным классом до конца семестра, чтобы я подготовился к сентябрю. Все в порядке.

Несмотря на него заверение, я и представить себе не могла, как он себя чувствовал. Каково это – быть оторванным от всего, что тебе знакомо, и начать ходить в новую школу в абсолютно чужом для тебя месте? Я никогда не жила нигде, кроме Окракока.

Я поняла, что мне хочется узнать больше. Почему он пропустил так много уроков?

Он задрожал.

– Я не против подробнее рассказать тебе о своей жизни, но, может, это может подождать, пока мы не окажемся в каком-нибудь теплом месте? Я промерз до костей.

– Прости, – я моргнула, удивившись, что его история отвлекла меня от насущных проблем. – Если хочешь забрать каяк, можешь ехать за мной.

Он кивнул и пошел к своему пикапу. На полпути он остановился и крикнул:

– Эй!

Я обернулась.

– Будь осторожнее со своим скутером.

Мы пересеклись взглядами. Я ожидала увидеть на его лице насмешку или сарказм, но его глаза выражали лишь искреннее волнение. Как будто его действительно беспокоила моя безопасность.