— Нет, я его лечащий врач. Доктор Хуэрта, — протянула она руку. — Была дежурным невропатологом прошлой ночью, когда вашего отца доставила «скорая».

Он пожал ей руку, представился:

— Джек. Зовите меня просто Джек, — и кивнул на отца. — Он только что заговорил!

— Правда? И что сказал?

— По-моему, похоже на «блуд».

— Понимаете, что это значит?

— Нет.

Может, услышал мой голос и хотел сказать блудный сын.

— Бессмысленная речь... обычна в его состоянии.

Джек несколько секунд разглядывал доктора Хуэрту. Как она в свои годы успела закончить медицинский институт, тем более стать специалистом?

— А в каком он состоянии? Как его дела?

— Не так хорошо, как хотелось бы. Кома — семь баллов.

— Из десяти?

— Нет, — покачала она головой. — Мы здесь пользуемся индексом Глазго. Хуже всего три балла — глубокая кома. Оптимально — пятнадцать. Оцениваем по глазным, речевым, двигательным импульсам. Глазной балл у вашего отца единица — они постоянно закрыты; речевой — два, то есть он время от времени произносит какие-то звуки, как вы только что слышали.

— Получается всего три, — подсчитал Джек.

Звучит довольно погано.

— Моторные реакции оцениваются в четыре балла. Он реагирует на болевые стимулы.

— На какие болевые стимулы? Не хотелось бы найти на подошвах следы от горящих окурков!

Доктор Хуэрта вытаращила глаза:

— Боже сохрани! Неужели вы думаете...