— Он поправится?
— К сожалению, не могу сказать. Если сердечный ритм стабилизируется, думаю, выкарабкается без особых необратимых потерь. О наезде не вспомнит, однако...
— О наезде? — переспросил Джек. — Как это случилось?
— Не имею понятия, — пожала она плечами. — Знаю только, что его доставили в бессознательном состоянии с травмой головы. Спросите в полиции.
В полиции... замечательно. С полицией поговорим в последнюю очередь.
Она полезла в карман.
— Я еще зайду к нему утром. Если что-нибудь вспомните о состоянии его здоровья, сообщите. — И вручила ему карточку.
Он сунул ее в карман.
11
После ухода докторши Джек опять повернулся к отцу, шагнул к койке...
— Значит, ты один из сыновей Томаса.
Он вздрогнул, слыша булькнувший голос, будто кто-то полоскал горло керосином, испугался, не слыша, чтоб кто-то вошел, после того, как сам входил в пустую палату.
— Кто здесь?..
— Я, милый.
Голос шел из-за занавески. Он дотянулся, отдернул. В кресле в темном углу сидела худая плоскогрудая старуха. Черные волосы зачесаны назад в тугой пучок, темная кожа кажется еще темнее в канареечно-желтой блузе без рукавов и ярких розовых бермудских шортах, но расу в тени распознать невозможно. На полу рядом стояла большая соломенная хозяйственная сумка.
— Когда вы пришли?
— Все время здесь была, — протяжно и звучно сказала она. Такой акцент встречается на Лонг-Айленде, от Линн-Сэмюэлс до энного градуса, а вот голос... настоящая выхлопная труба грузовика. Сколько пачек сигарет для этого надо выкуривать?
— С момента моего прихода?
Старуха кивнула.
Джек огорчился: как правило, он не допускал подобной беспечности. Поклялся бы, что палата пустая.