— Действительно нужна рубашка с длинными рукавами?

— Надо кое-что спрятать, — кивнул он.

В руках у него был пластиковый кинжал, темно-зеленый, почти черный, с трехдюймовым лезвием и рукояткой в четыре дюйма, сформованный из цельного куска сверхпрочного фибропластика. Эйб гарантировал, что он пройдет через любой в мире детектор. Лезвие практически не заточено, однако острый кончик пробивает фанеру.

Никто не угонит его самолет.

Джиа вытаращила глаза:

— Ох, Джек! Неужели ты собираешься...

— Приклею пластырем под мышкой. Никто не найдет.

— С ума сошел! Знаешь, что будет, если тебя поймают?

— Не поймают. — Он взял моток пластыря. — Поможешь?

— Ни в коем случае! Не стану участвовать в этом безумии. Это безответственно. У тебя скоро будет ребенок. Хочешь сидеть в тюрьме, когда она родится?

— Нет, конечно. Только тебе пора бы понять, что такой уж я есть и живу на свой лад.

— Просто боишься контроль из рук выпустить.

— Возможно. Летя в самолете, который неизвестно кто пилотирует, буду себя неуверенно чувствовать. Впрочем, это можно пережить. Но не верю, что какая-то захудалая авиакомпания позаботится, чтобы прочие пассажиры вели себя прилично.

— Ты должен научиться верить людям, Джек.

— Я верю. Себе, тебе, Эйбу, Хулио... А больше... — Он пожал плечами. — Извини, таким уродился. — Снова махнул катушкой пластыря. — Будь добра.

Джиа, явно не от чистого сердца, принялась помогать.

Он заклеил кончик лезвия маленьким кусочком пластыря, приложил кинжал к левой руке изнутри рукояткой почти в подмышке, она обмотала предплечье тремя длинными круговыми полосками. Не слишком удобно, но кинжал можно снять в туалете, как только самолет поднимется в воздух, сунуть в носок до конца полета.

Закончив перевязку, Джиа отступила на шаг, глядя на свою работу.

— Будет держаться. Я... — покачала она головой.

— Что?