— Хорошо. — Джек забарабанил пальцами по прилавку. — Пожалуйста, съешь этот чертов пончик.

— Ладно, — согласился Эйб. — Если настаиваешь. За твое здоровье.

Взял, откусил, выкатил глаза.

— На свете не должно быть таких вкусных вещей.

Жуя второй пончик, Джек рассказал о звонке брата.

— Очень жаль, — посочувствовал Эйб. — Поэтому ты такой ненормальный? Не хочешь отца видеть?

— Не хочу видеть в таком состоянии... в коме.

Эйб покачал головой:

— Сначала твоя сестра, теперь... — Он поднял глаза на Джека. — Думаешь...

— Иное?[3] Надеюсь, что нет. Хотя не удивился бы, судя по развитию последних событий.

После ночного разговора с Томом он позвонил в больницу, узнал, что состояние отца стабильное, но по-прежнему критическое, получил указания, как доехать из аэропорта. Потом попробовал посмотреть кино. Начал ретроспективу Вэла Льютона, прокрутив в субботу вечером фильм «Люди-кошки». Собирался поставить «Прогулку с зомби» и не смог врубиться. Слишком отвлекали мысли об отце в коме, о досмотре в аэропорту. Выключил видео и лежал в темноте. Сон прогоняли раздумья о чем-то неведомом, дергавшем за ниточки, распоряжаясь его жизнью.

Поэтому он был наутро уставшим и раздраженным. Вероятность, что несчастный случай с отцом не так уж и случаен, довела его до предела.

— Знаешь подробности?

— Знаю только, что произошла автомобильная катастрофа.

— Ну, не слишком зловеще звучит. Сколько ему лет?

— Семьдесят один. Впрочем, он в прекрасной форме. До сих пор в теннис играет. Играл, по крайней мере.

Эйб кивнул:

— Помню, как летом разгромил тебя в семейном матче.

— Верно, прямо перед тем, как здесь разверзся истинный ад.

— He хотелось бы еще раз пережить подобное лето, — содрогнулся Эйб, будто его мороз прошиб. — Кстати, кажется, могу кое-что сообщить насчет легитимизации.