– Ты дурак, Мэтью Кассиди.

– О нет. Я – единственный, кто видит истину. Мы никогда не сможем быть свободны, если примем их помощь.

– И ты приравниваешь свободу к смерти? Ибо, судя по тому, что я вижу, ты стоишь именно на этом пути.

– Моя смерть поможет моему народу…

– Господи, Мэтью! – Она вцепилась руками в свои рыжие кудри. – Ты хоть сам себя слышишь? Ты пришел ко мне за помощью. Ты в бегах. За твою голову назначили цену. И ты говоришь, что поможешь своему народу. Твои действия сделали тебя для него совершенно бесполезным!

Мэтью замер. На его памяти Маргарет впервые за долгие годы была в такой ярости. Когда-то она вся была огонь и искры, брань легко срывалась с ее губ. Он с радостью бы увидел это снова, но только не так: не направленную на него и его цель.

– Не такой помощи я от тебя ждал.

– А что я должна была сделать?

– Присоединиться ко мне.

Она побледнела.

– На моих руках не будет крови.

– Древо свободы должно окропляться кровью патриотов и тиранов, – процитировал Мэтью.

Она сжала губы.

– Томас Джефферсон.

– Именно. Великий человек. Великий мыслитель. Разве ты не восхищалась им?

– Я не испытываю восхищения перед человеком, который считает решением кровопролитие.

– Свобода восстанет из крови, – ответил Мэтью. – Ты просто боишься признать это. Боишься собственной силы, Маргарет.

– Я боюсь того, как все это закончится, – прошептала она. – Боюсь за всех, кто погибнет.

– Это случится. Война. – Стук сердца Мэтью отдавался у него в ушах. Как это случилось? Откуда вообще возник этот разговор? Он резко вдохнул и продолжил: – И вопрос в том, на какой стороне ты? На стороне патриотов или тиранов?

– Ты не можешь видеть мир только черным и белым.