— Коннор! — Лаура обернулась, ища его взглядом. Но его нигде не было видно, и ледя­ной страх просочился в ее кровь. — Коннор!

Изумрудная трава и синие, белые, желтые, розовые цветы склонялись к ней, когда она бежала к озеру, образующему сверкающий хрустальный водоем у подножия горных скло­нов. Она стояла на гладком черном утесе на краю озера, надеясь увидеть в воде одинокого пловца, но его не было.

— Коннор, где ты?!

— Я здесь, с тобой.

Лаура обернулась на звук голоса. Коннор стоял в нескольких футах от нее, одетый в одни лишь брюки, черной кожей облегающие его узкие бедра и длинные мускулистые ноги.

— Я испугалась, что ты не пришел! Он улыбнулся, приближаясь к ней.

— Ничто не в силах разлучить меня с то­бой.

Она бросилась к нему, и он раскрыл ей навстречу свои объятия.

— Моя Эдайна !— прошептал он, обнимая ее все крепче, как будто боялся, что она вот-вот исчезнет.

— Обещай, что всегда будешь приходить сюда ко мне.

Он прикоснулся губами к ее уху.

— Всегда!

Она прижалась губами к его шее, и ее грудь наполнил опьяняющий аромат лимона и мус­куса. В этой долине она не носила ни корсета, ни нижних юбок. Ничто, кроме белой шелко­вой ткани, не защищало ее от прикосновения мускулистого тела, полного неугасимого муж­ского пыла.

Жар его груди проникал сквозь платье Ла­уры, и ее кожа становилась влажной. Его дыха­ние согревало ее щеку. Коннор подхватил ее рукой под коленями и поднял, прижимая к мо­гучей груди.

Затем он опустил Лауру на прохладную изумрудную траву и сам лег рядом.

Она прикоснулась к его щеке, провела паль­цем по изгибу улыбающихся губ.

— Мне всегда так уютно в этой долине! — Здесь ничто не может тебе угрожать. Это место всегда притягивало ее, манило к себе, как будто ее настоящий дом находился здесь, а не в реальном мире. Но очарование долины немного пугало ее.

— Тебя что-то тревожит. — Коннор запус­тил руку ей в волосы, поднимая их рассыпа­ющиеся волны к солнцу и пропуская золотис­тые пряди сквозь пальцы. — Скажи мне, что с тобой?

Как она могла сказать ему, когда сама не находила ответа? Тепло его тела ласкало ее сквозь белый шелк платья, вызывая в ней смутное желание, которого она прежде не ис­пытывала. Она не могла определить, когда в их отношениях что-то изменилось, когда не­винность была поглощена желанием — она сгорела, как сгорает полено в камине, превра­щаясь в пламя.

Боже, помоги ей, она сама не знает, чего ей ждать от себя!