Он чувствовал в себе силу, похожую на ослепительный свет — теплый, чистый и целительный. Коннор прикоснулся к волосам Меган и, закрыв глаза, отдался на волю на­растающей в нем силы. Он осторожно дотро­нулся до виска ребенка, медленно скользя по ним пальцами, ощупывая невидимые шрамы, залечивая их, разглаживая своими прикосно­вениями.

— Ты — ангел?

Коннор поднял тяжелые веки, глядя прямо в широко раскрытые голубые глаза Меган. У него перехватило дыхание, когда он понял, что его приход не остался незамеченным.

— Ты светишься, как ангел.

— Я не ангел, я твой друг.

— Коннор? — Она прикоснулась к его щеке маленькой мягкой ладошкой. — Это ты. Я ви­жу тебя.

— Тени ушли, Меган. — Он широко улыб­нулся. — Теперь ты сможешь видеть все.

— Правда-правда?

Он погладил девочку по головке.

— Правда-правда.

— Я чувствую внутри головы что-то такое. Это так приятно, как будто в лицо светит солнце. — Она улыбнулась, глядя мимо Коннора на подоконник, где на подушке сидел плюшевый заяц с длинными ушами и две тем­новолосые куклы. — Я вижу Питера, Молли и Энни!

На глаза навернулись слезы радости, кото­рую он мог разделить маленькой девочкой. Но сердце сжимал страх — страх перед тем, что случится, если Лаура откроет правду до того, как поймет, что любит его.

Он приложил пальцы к виску Меган, жалея, что не может стереть из ее памяти эту ночь.

— Меган, ты умеешь хранить секреты? Она кивнула, глядя на него своими боль­шими голубыми глазами.

— Никто не должен знать, что я приходил к тебе. Это будет наш секрет.

— Но почему? Ты вылечил мои глаза.

— Потому что люди не поймут, как мне удалось тебя вылечить, и могут меня испугать­ся. Они могут даже прогнать меня.

— Но ты же не страшный. Ты очень ми­лый.

— Обещай мне. — Он прижался губами к ее лбу, вдыхая сладкий лавандовый аромат ее волос. — Обещай мне, что это будет наш секрет.

Она перекрестилась.