* * *

— Прыжок, три скользящих шага и корот­кая пауза, — объясняла Софи, улыбаясь Кон-нору, пока он шаг за шагом разучивал с ней мазурку. — Прыжок, три скользящих шага и короткая пауза. Этот веселый танец, с его быстрыми движениями, доставлял гораздо больше удовольствия, чем любой танец его времени.

— Отлично, Коннор! Вы прекрасный ученик.

— Спасибо моему учителю.

Софи усмехнулась, двигаясь вместе с Коннором по полу музыкального зала, и ее каблу­ки стучали о лакированный дубовый паркет.

Такая прелесть — эти танцы и эта музыка. Он никогда не слышал инструмента с таким чудесным звуком, как пианино. Коннор бросил взгляд на Лауру, игравшую на большом, блес­тящем черном инструменте. Солнца запускало золотые пальцы ей в волосы, лаская ее щеки мягким светом. Как ему сейчас хотелось, что­бы Лаура была в его объятиях.

Она сидела на мягкой скамеечке за пиани­но, холодная, как статуя, и ее лицо было точно высечено из гладкого белого мрамора. Но ее чувства изливались из ее души вместе с живой музыкой, позволяя Коннору видеть ту женщи­ну, которую она пыталась скрыть внутри себя.

Лаура была полна контрастов: в одно мгновение она пылала огнем в его объятиях, опаля­ющих кожу, в следующее — была прекрасной ледяной статуей, замораживающей одним взгля­дом. Однако Коннор чувствовал, что в глубине ее существа таится пламя, которое может ис­пепелить его. И он был готов сгореть в нем.

— Я совсем лишилась сил! — Софи опус­тилась, на скамью рядом с Лаурой, не забирая руки у Коннора. — Коннор, вы измотали меня до полусмерти.

Коннор учтиво поклонился, прикоснувшись губами к руке Софи.

— Вы — совершенно очаровательный парт­нер.

Софи вспыхнула, как школьница.

— Лаура, дорогая, может быть, ты обу­чишь Коннора вальсу?

— Я?

— Да, дорогая. Я чересчур устала. Лаура взглянула на Коннора, как пугливая лань, глядящая в глаза льва.

— Вы выучили с ним немецкий танец, га­лоп, кадриль и польку. Зачем ему еще учить вальс?

— Лаура, на балах чаще всего танцуют вальс.