Дорогой мой маленький Кот!
О Боже! Ну что же это за город такой — ой, прямо потеха! Я совершенно был другого мнения о Туле. Она до того грязна, до того ободрана, что прямо невозможно. Улицы, правда, широкие и длинные, геометрически правильно расположенные дома, сплошь двухэтажные. Я как вышел с вокзала, сел на трамвай № 1,— их всего две линии: № 1 и № 2, пошел по гостиницам. В первой мне предложили койку и во второй час спустя освободили номер. Я поехал на вокзал за вещами. Носильщиков нет. Приходилось мой трехпудовый чемодан таскать самому. Он меня очень изнурил. Извозчик взял 2 р. 50 коп. (дешево?). Я впер чемодан в номер и пошел бродить по городу. В центре города главная улица Коммунистическая. В одном конце коричнево-розовое здание собора Елизаветинского стиля с растреллиевской колокольней, и Кремль похож на большой прямоугольный тюремный двор вроде нашей Бутырки, только с зубчатыми стенами. Тут же рядом с Кремлем знаменитый оружейный завод. Его совсем не видно из-за кустов. Только видно большую трубу. Он совсем старый… Тут же бульвар — грязен и неуютен. Я зашел в ресторан-веранду, заказал окрошку и баранину за 3 руб. Есть было противно — лазят грязные нищие и тут же бесцеремонно садятся доедать объедки руками прямо из тарелок. Побрел дальше на другой конец улицы — очень длинной — дошел до кладбища. Внутри стоит огромный собор с высокой колокольней, на первом ярусе которой по углам торчат громадные фигуры ангелов с выпученными глазами. На фоне зеленых деревьев они, размалеванные, выглядят страшно. Десяток старух и одна болезненная девочка лет 12-ти дожидаются службы. Удивительно все города средней полосы похожи друг на друга. Улица Тургенева — деревянные домишки, дальше улица Жуковского чем-то напомнили мне Пензу. Довольно грустно. Пошел опять вниз, стал бродить по улочкам, примыкающим к Кремлю и заводу. Люди скучно сидят у своих домов или выглядывают из окон. Полулежа на окне сидит девица с густыми черными бровями и несоразмерно большими глазами, красномордая. Пройдя мимо нее, я почему-то расхохотался. Она заметила и что-то вослед обидчиво буркнула. У одного двора собралась толпа. Лишенец, которого выкинули из его квартиры, повесился. Стоит карета скорой помощи. Вышел я на какую-то поляну позади завода, где протекает река Упа, повернулся назад — прекрасный мотив: солнце закатилось за железнодорожный мост. Пришел совершенно изнуренный домой в номер. Настолько устал, что две газеты, которые я купил, казались тяжелыми. Я немного посидел, стал набивать холст на подрамник. Завтра пойду работать. Материалу для этюдов много, и неудобно же писать колокольни, и не за этим я сюда приехал. Сейчас ем печенье с нарзаном, чаю нет. В окно слышно радио. Поет какая-то бабища, а ее передразнивают пьяные хулиганы. Да, Тула поистине родина знаменитого Блохи и девицы Марии. Я тебе пишу прямо сочинение.
Продолжаю вчерашнее письмо. Немножко похоже на дневник. Ой, и люблю людей, которое пишут дневники! Я ужасно много хожу. Был сегодня у коменданта Оружейного завода. Работать не разрешили. Вполне понятно! Начал пока из окна своей гостиницы Кремль. Потрясающе отвратительные белила, я в отчаянии, но, кажется, все-таки удачно идет. Завтра еду на металлургический завод в 12 километрах от Тулы. Вечером опять пошел бродить. Набрел на какую-то церковь. Вошел. Убогое пение молящихся ударило в меланхолию. Страшно смотреть на них, с верой устремленных к Богу. Печальная картина. Недолго постояв, вышел, побрел по совсем темной улице, расположенной вдоль корпусов завода. В каких-то полумагазинах, полулавках живут люди. В окно видел, в одной квартире повешена масса картин в рамах, копированных, наверно, самим хозяином, любителем-художником. «Не ждали» Репина, «Ломоносов едет на розвальнях искать славы в Питер», розвальни с гробом — «На кладбище» Перова, «Мальчик с собакой и обезьяной». Жалко вдруг стало что-то этого наивного чудака. В каждой лавке-квартире виднеется грамофонная труба, в углу висит киот с массой икон и зажженной лампадой, за столом сидят, пьют чай. Пришел домой, начал мыть кисти и готовить бумагу для завтрашнего этюда. Дорогой мой котинька, славненький зайчик мой, я тебя люблю больше всего на свете. Я уже считаю дни, когда тебя увижу! Не могу сейчас же не описать тебе базара. Я встал рано в 6 часов. Не знаю, куда себя девать, все закрыто. Вышел на улицу, вспомнил о базаре, и действительно, недалеко от моей гостиницы, которая, кстати говоря, никак не называется. Просто номера, угол Коммунистической и Октябрьской. Ну, и действительно базар! Он раза в 4–5 больше Сухаревки, да нет, более чем в 4–5. И чего-чего только здесь нет! Да, действительно СССР неисчерпаем! Яйца, творог, сметана, мяса изобилие: свинины изобилие, возов сто подряд, масло (цена от 7–8–9 руб. ф.), баранина, живые свиньи, изобилие поросят, которые визжат во весь базар, как прокаженные. Гуси, утки, индейки, куры, цыплята (по 5 р.), сало, окорока, мука, крупы. Железные скобяные лавки, самовары, щетки, платья, платки, сапоги, гармоньи, велосипеды (400 р.), галантерея, часы. Смешной один часовой магазин: из фанеры клетушка и в ней висит штук 6 часов таких, как у моей бабушки, старые-старые, проржавленные. Здесь же на стене висит один механизм без циферблата, а снаружи — циферблат без часов, весь выгнут, засижен мухами, так что ничего не видно, и тем не менее бережно прибит. Вот едут с базара с покупками: у одних <…> прямо у колен сидит хряк-боров и дремлет. Он устал, и ему парень почесывает за ухом. Это его усыпило, но он отдыхает от только что кончившегося визга, когда его безжалостно осматривали и беспокоили. Лошадей и телег так много, что лошади, повернутые задами к тротуару прилагающей к базару улицы, засракали весь тротуар — невозможно пройти. Крик, гам… сорочинская ярмарка — сюжет, достойный кисти твоего папки.
Целую тебя несметное количество раз.
Я получил специальное образование в Киевском художественном училище, которое окончил по натурному классу в 1903 г., и в Пензенском, которое окончил в 1905 г. После работы в мастерской Кардовского в 1911 г. был за границей, работал в кругу французских художников.
Начал выставлять свои работы впервые на выставке «Венок», в 1908 г. в Москве и Ленинграде, далее участвовал на выставке Союза русских художников и «Мира искусства», выставлял на Московском товариществе худ., был инициатором и организатором «Бубнового валета», в коем состоял секретарем, председателем до конца его существования.
Во время революции был председателем «Мира искусства».
В 1926 г. вошел с другими товарищами в АХРР. В 1927 г. организовал Общество московских художников ОМХ, председателем которого состоял до соединения всех обществ во всесоюзную организацию, в числе членов-кандидатов Секретариата коей состою.
В настоящее время участвую в организации юбилейной выставки 15-летия советской власти в Ленинграде и готовлюсь к своей персональной выставке за 25 лет моей художественной деятельности, которая будет в феврале 1933 г. в «Коопхудожнике».
Участвовал на выставках за границей: Нью-Йорке, Венеции, Лондоне, Париже, в котором в 26 году получил большую золотую медаль за театральный макет «Демон».
В начале революции был членом Коллегии ИЗО Наркомпроса. Был профессором ВХУТЕМАСа до 26 года. И непрерывно вел общественную работу по сей день.
Работал много в театрах: Большом, Экспериментальном, Камерном, Театре Комиссаржевского и мн. других. Главные постановки «Демон», «Сказки Гофмана», «Стенька Разин», «Плач Рахили», «Прометей» Скрябина (в Больш. театре в 1922 г.). В бывшем ОМХ и «Всекохудожнике» ходатайство о даровании звания Заслуженного деятеля искусств по случаю 45-летия моей художественной деятельности, которая поддержана Обларабис, ЦК Рабисом, Изоглавискусства Наркомпрос. И в настоящее время вопрос находится на рассмотрении Коллегии Наркомпроса.
Закрывшаяся выставка А. В. Лентулова[345], на которой им были представлены ряд этюдов и композиций за период, главным образом, последних двух лет, в общем итоге убеждает нас в том, что Лентулов не стоящий на месте художник, а продолжает расти и совершенствоваться в области живописного мастерства. Его палитра обогатилась тонким колоритом и умением брать от природы моменты, наиболее органично созвучные живописному ремеслу. Своеобразный метод работы Лентулова постоянно и непосредственно с натуры выработал в его этюдах особое умение в композиции идти дальше этюда — почти приближая его к картине. В этом смысле можно отметить «Овражек к лесу», «Зеленый лес», «Водокачка»[346] и др. Наконец, большое полотно «Молодой лес»[347] является вполне законченным пейзажем, картиной, написанной от начала до конца с натуры. Это же свойство заметно в серии этюдов Военно-грузинской дороги — «Старый Тбилиси», «Река Кура», «Туманный день в Тбилиси»[348] и др. И, наконец, это же свойство композиции и проработки с особой силой обнаружено в натюрмортах «Полевые цветы», «Сирень», «Ромашки в корзине»[349]. Следует отметить, что ряд акварелей особенно удачны из серии индустриальных пейзажей: Днепропетровские пейзажи, виды «Азовстали», окрестности Орджоникидзе[350]. Нельзя сказать того же о жанровых работах Лентулова, в которых еще есть отдаленные грешки бубнововалетского пренебрежения рисунком.
Свою работу «На даче» Лентулов определяет в каталоге как эскиз, несмотря на ее большой размер. Этот предупредительный жест является не лишним, так как несмотря на колористические и живописные достоинства сидящих на террасе вновь выстроенной дачи фигур, освещенных мягким светом солнечных пятен, работа все же требует более тщательного и продуманного рисунка для того, чтобы этот эскиз стал неплохой картиной.
Лентулов много и упорно работает вот уже на протяжении 30 с лишком лет. Можно с уверенностью сказать, что следов прежних увлечений формалистической трюковщиной не осталось и в помине. Лентулов стоит на правильной дороге к реализму и строгому отношению к искусству, к себе, к своей работе. Остается ожидать, что к предстоящему юбилею 25 лет советской власти Лентулов даст хорошую вещь.
Лентулов много работает в театре и одновременно преподает в Изоинституте[351]. За последние 2 года им были оформлены спектакли: «Кутбонцы» в ростовском театре им. А. М. Горького, «Благочестивая Марта» в театре им. Ленсовета, «Илья Муромец» в МТЮЗе и сданы и приняты эскизы и макет к «Виндзорским проказницам» в Ленинградском театре им. А. М. Горького.
Иллюстрации
А. В. Лентулов с матерью и неизвестным. Пенза. Начало 1900-х
М. П. Рукина, будущая жена А. В. Лентулова. 1907, 1908