Его голос дрогнул, и слезы заструились по лицу.
И в этот момент неподалеку от похоронных дрог кто-то выкрикнул цитату из хорошо известной пьесы Пакувия:
– «Что ж, выходит, я спас этих людей для того, чтобы они могли убить меня?»
Казалось, это голос самого Цезаря.
Неожиданно Антоний схватил окровавленную тогу Цезаря, поднял ее на своем копье и стал размахивать ею. В свете факелов были видны уже потемневшие пятна крови и зияющие дыры.
– Узрите! Узрите! Узрите, как жестоко он убит! Он любил Рим так сильно, что оставил вам свои сады и завещал огромные деньги. Такую награду получил он за любовь к тебе, народ Рима!
Антоний размахивал тогой, как боевым знаменем, и толпа откликнулась диким ревом.
С криками «Цезарь, Цезарь!» люди устремились к дрогам и, словно по волшебству, принялись складывать погребальный костер из всего, что было вокруг, – столов, стульев, скамеек.
– Здесь! Здесь, на Форуме! – кричали они, громоздя гору из мебели.
Антоний поспешно спрыгнул с помоста как раз перед тем, как первый факел пролетел, вращаясь, и упал на эту груду. Посыпались искры, дерево занялось. За первым факелом последовали другие.
Люди устремились к ревущему пламени, когда оно взметнулось вверх, к Цезарю.
Цезарь! Мое сердце окаменело, когда я увидела, как языки пламени лижут его ложе и подбираются к телу. Люди стали срывать и бросать в огонь свои одежды. Официальные плакальщики, наряженные в четыре его триумфальных одеяния, порвали платья в клочья и тоже швырнули в огонь. Солдаты кидали туда дорогие нагрудники, а женщины – украшения, как будто костер был жертвенником, а все они совершали жертвоприношение богу.
Так народ объявил Цезаря богом задолго до того, как это сделал Октавиан.
Люди падали на землю, рыдали, били себя в грудь, завывали. Клубы дыма вздымались над костром и превращались в тучи, затмевавшие небесные светила. Искры взлетали во тьме ввысь, сверкали и гасли, как падающие звезды.
Рядом с полыхающим пламенем стояла группа странно одетых людей. Они раскачивались и что-то распевали. Потом я узнала – то были иудеи, почитавшие Цезаря как своего друга и покровителя. Он добыл для них немало прав и привилегий, и община постановила не просто молиться за него, но и оплакать у погребального костра.
Как завороженные взирали мы на это великое жертвоприношение в ночи. Боги приняли его. А я отдала Цезаря в их безжалостные руки.
НА ЭТОМ ЗАКАНЧИВАЕТСЯ ТРЕТИЙ СВИТОК
Благодарности
Спасибо моему редактору Хоуп Деллон, которая с пониманием и юмором помогала мне лепить из глины первых набросков готовые работы; моему отцу Скотту Джорджу, познакомившему меня с «принципом девяносто девяти солдат»; моей сестре Розмари Джордж, обладающей всей жизнерадостностью Антония; Линн Кортни – за терпеливое изучение классических источников в поисках самых лакомых кусочков; Бобу Фибелу, с чьей помощью я заново выиграла битву при Актии; Эрику Грею – за разъяснение загадок латинского языка (все оставшиеся ошибки – мои); и наконец, нашему старому домашнему змею по имени Юлий, который шестнадцать лет учит меня тому, что такое путь змей.
Примечания