Он кивнул.

— Он был там?

— Нет, — с горечью сказал Томми.

— Когда ты решил, что он уехал, ты рассказал родителям о случившемся?

Элиот выдвинул протест: не было показаний о том, что «что-то» случилось. Ни Томми, ни я не обратили на него внимания. Томми мотал головой, пока Элиот говорил. Я принял это за ответ на мой вопрос. Томми казался очень маленьким в огромном свидетельском кресле. Я заметил, как несколько присяжных подались в его сторону, как будто хотели получше рассмотреть мальчика.

— Почему ты не рассказал родителям?

Томми чуть слышно ответил:

— Я боялся.

Это казалось маленьким прорывом. Он еще не признался, что произошло какое-то событие, которое заставило его бояться. Я не стал усиливать преимущество.

— Что ты сделал? — спросил я.

Он снова пожал плечами.

— Поужинал с мамой и папой, сделал уроки, пошел спать.

— Ты играл с детьми после школы?

Он покачал головой.

— Им тоже не хватало Уолдо?

— Не знаю.

«Идиот, — подумал я. — Кретин, полный кретин». Эта мысль внезапно забилась как пульс в моей голове. Томми сказал мне то, что нужно, и я чуть не упустил это, как упускал эту деталь все время.

— Томми. Когда ты ложился в постель, ты сразу засыпал?

Взгляд Томми был обращен внутрь. Он сильно сощурился.

— Иногда, — сказал он.