Первый день в Берлине. Никогда не забудет его Айна. С этого первого дня она полюбила Берлин, полюбила изувеченный, оскверненный, покрытый зияющими ранами Берлин и его храбрых, энергичных жителей. Нет, здесь не скрывались за каждым углом коварные вервольфы. Конечно, много фашистов попряталось в городе, и, конечно, нет-нет да выползал на поверхность какой-нибудь фашистский выродок, натянув на себя личину безобидного дурачка. Но трудящийся люд Берлина уже терпеливо и мужественно взялся за восстановление своего города.
Когда Айна нашла наконец станцию метро Фридрихштрассе и какой-то берлинец показал ей театр «Шифбауердамм», она поняла, что может опоздать, разминуться с Вальтером. Переходя мост Вайдендамм, Айна увидела поток людей, хлынувший из театра. Съезд закончил свою работу.
Она помчалась по набережной Шпрее и остановилась напротив театрального подъезда, глазами отыскивая в толпе Вальтера. Айна уже думала, что они разминулись, и вдруг увидела его выходящим из театра с группой товарищей. Он что-то рассказывал им и смеялся. На нем было серое демисезонное пальто и какая-то смешная зеленая шляпа. Отвратительная шляпа, тут же решила Айна, она немедленно выбросит ее вон. Но вообще вид у Вальтера был как будто хороший.
Не спуская с него глаз, она переходила улицу.
Вальтер поднял голову… и увидел ее.
Они так и остановились посреди мостовой.
Широко улыбаясь, он подошел к ней. Она вдруг почувствовала такую слабость, что думала — вот-вот упадет.
— Здравствуй, Айна! Ну вот, ты здесь наконец!
Он протянул ей руку.
Она пожала ее и сказала:
— Да, я здесь!
— Чудесно! Идем! Мы сейчас поедем домой!
Он взял ее под руку. Они протиснулись сквозь толпу на площадку рядом с театром.
— Едем, Курт!.. Кстати, знакомься: моя жена. Только что приехала.
Айна тихонько, на цыпочках ходила по своей новой квартире. Ей казалось, что все это чудесный сон и громкое слово или шум шагов могут спугнуть его. Передняя, кухня, столовая, спальня… Она осматривала комнаты одну за другой и принимала их в свое владение. Указывала на мебель, которую Вальтер приобрел в городском управлении, и спрашивала:
— Все это наше?
Вальтер утвердительно кивал.
Она вернулась в кухню, но не открыла ни кухонного буфета, ни двери в кладовую. Просто стояла, изумлялась и сияла. Когда она взглядывала на Вальтера, он молча кивал ей. Потом она села за стол и сказала:
— Так, а теперь я посижу. Разрешаю себе в первый день быть гостьей, за которой ухаживают. Хочу есть!
— Ах ты господи! — воскликнул Вальтер.