Уже тогда всем было ясно, кроме самого развоевавшегося герцога, что выкупить обратно Нормандию у среднего брата он никогда не сможет. И если сможет, то разве что в мечтах или за пиршественным столом. Сборы крестоносца в поход, переход на Восток морем и война на палестинской земле полностью истощили туго набитый английским серебром кошелек герцога Роберта. Но он пока не задумывался о будущем, которое для него и других участников 1-го Крестового похода оказалось скорым.

Первым из сыновей Вильгельма Завоевателя из жизни ушел его средний сын, которому он завещал английскую корону. В 1100 году Вильгельм Рыжий, охотившийся с большой свитой в королевском Новом лесу, был насмерть сражен метко пущенной неизвестной стрелой. Лучник, убивший короля, и инициаторы покушения не были найдены. Собственно говоря, никакого следствия по этому неотложному делу наряжено не было.

На следующий день придворные удивительно спешно похоронили короля в Винчестере без всякой торжественности и пышности, что полагалось его светскому сану. В тот день многие церкви в Англии отказались звонить по убитому королю, и никто не принуждал их к этому.

Детей Вильгельм Рыжий не имел, и потому английский престол оказался пуст. Но претендентом на корону оказался его младший, «обиженный» брат Генрих, который в то время находился в Англии, был гостем короля и даже вместе с ним охотился в Новом лесу. Но в силу веских обстоятельств возложить на него вину за убийство Вильгельма Рыжего тогда никто не решился, да и это было после содеянного ни к чему.

Генрих действовал так, как в год смерти отца поступил Вильгельм-младший. После убийства брата он прямо с охоты во главе отряда верных людей поспешил в Винчестер и захватил там королевскую казну. Это и решило вопрос о том, кому занять освободившийся престол: нормандские бароны избрали королем младшего сына Вильгельма Завоевателя, несмотря на протесты сторонников старшего брата Роберта, воевавшего в Святой земле.

Через два дня после трагического случая на охоте Генрих короновался в Вестминстерском соборе, чтобы править страной долго, целых 35 лет, то есть больше трети XI столетия. Он сразу же обратился к подданным с высочайшим манифестом, известным в английской истории как «Хартия вольности Генриха I».

Генрих I в своей коронационной хартии обещал много: церкви – свободу, феодалам, большим и малым – соблюдение их привилегий и прав, а прочему простому люду – «законы короля Эдуарда Исповедника», которые уже давно канули в лето и о которых, в общем-то, в Англии основательно подзабыли.

Его обещания в первый день царствования выглядели так. Сообщая жителям Англии о своей коронации, Генрих I торжественно заявлял, что ничего своевольно не будет продавать из церковных имений. И что, не в пример погибшему брату, не будет брать в королевскую казну доходов с церковных бенефиций (владений) в периоды вакансий в должностях архиепископов и других церковных иерархов.

Феодалам всех рангов король Генрих I обещал уничтожить «худые обычаи» – чрезмерные рельефы и плату за разрешение на браки баронских дочерей-наследниц и вдов, которых в английское Средневековье было всегда много. Он обещал не назначать произвольных денежных залогов для баронов-преступников, что являлось для королевской казны немаловажной статьей регулярных доходов.

Повинности самой многочисленной феодальной касты – мелкопоместного, а порой и безземельного рыцарства должны были отныне ограничиваться только военной службой королю. И этой службой рыцарство Англии теперь было обязано только одному своему монарху, а не владетельным, большим феодалам из числа высшей аристократии страны.

Генрих I, не в пример своему брату Вильгельму Рыжему, хорошо изучил внутреннее состояние Альбиона. Именно поэтому он, заявляя о восстановлении «законов короля Эдуарда», как бы брал под свою защиту от произвола землевладельцев-баронов местное население из англосаксов. Они составляли подавляющую часть народонаселения страны. Таким образом, Генрих I надеялся найти у него поддержку в ожидавшейся борьбе против нормандской знати, получившей при его предшественнике немалые права и привилегии.

Почему новоиспеченный король Генрих I так особенно пекся о поддержке англосаксонского населения? Ответ здесь прост: к тому времени, хотя и прошла треть века, между англосаксами и завоевателями-нормандцами еще не исчезли этнические и языковые различия. Они оставались значительными, разделяя народонаселение страны на два несоразмерных слоя. В случае смуты в королевстве это могло сыграть решающую роль.

Это особенно остро ощущалось в силу того, что французский язык оставался языком королевского двора и большей части феодальной знати. Тот же французский язык наряду с латынью являлся языком страны и закона. Английский язык продолжал оставаться повседневным языком крестьянской массы, большинства горожан и рыцарства.

В ту пору о каком-то слиянии французского и английского языков и этнических различий на территории Альбиона говорить не приходилось. Этот процесс по многим причинам шел очень медленно, и о его завершении можно говорить при изучении истории Британии только где-то в начале ХIII столетия, и никак не раньше.

Генрих I, на удивление современникам и исследователям, отлично изучил отцовскую систему правления чужеродной Англии. Он старался докопаться до самых тонкостей королевской власти, чего не делали его старшие братья, особенно Вильгельм Рыжий. Не зная других достойных примеров высшей власти, Генрих I решил возвратиться к политической системе родителя. Действительно, средневековый правитель Вильгельм Завоеватель был достоин подражания если не другими венценосцами Западной Европы, то своими сыновьями-наследниками.

При Генрихе I, который досконально изучил отцовскую систему обеспечения королевства надежной и достаточной военной силой. В этом отношении младшего сына Вильгельма Завоевателя вполне можно назвать продолжателем дела военной организации страны. Лучшим тому примером может служить его королевский «Указ о вооружении Англии», уникальный по своему содержанию исторический документ. (См. приложение.)

С другой стороны, Генрих I пытался отменить все вышеизложенные «новшества» в политической системе Вильгельма Рыжего, построенные на прямом произволе его законной власти. История свидетельствует о том, что в общих чертах внутренняя политика короля Генриха I находила поддержку у влиятельной церкви, владетельных баронов и англосаксонского населения страны. По крайней мере, феодальных мятежей и сильных народных возмущений Англия, в непростую на сей счет эпоху Средневековья, избежала. Равно как и кровопролитий, чем так богата ее история не только ХI столетия.

Король Генрих I сразу же предпринял попытку примирения с церковью, которая так враждебно относилась к его неизвестно кем убитому брату Вильгельму Рыжему. По просьбе монарха к нему на встречу прибыл архиепископ Ансельм Кентерберийский, которому в торжественной обстановке был дан ряд обещаний. Можно было считать, что затянувшийся конфликт с церковью был улажен, хотя противоречия были лишь сглажены.

По примеру своего именитого отца, Вильгельма I Завоевателя, воцарившийся Генрих I Английский решил усилиться за счет европейских наемников. То есть, он стал «зачинателем» в среде европейских монархов в сфере заключения прочных договоров с теми владетельными аристократами, которые обладали военным опытом, располагали «твердым ядром полученных по наследству воинов-феодалов, собственными запасами оружия». Такие знатные владельцы обязывались перед монархом (совсем не обязательно своим) выставлять определенное количество войск для ожидавшегося военного похода или в случае какой-то иной надобности в военной силе.

Первый такого рода известный договор в европейском Средневековье историки связывают с именем младшего сына Вильгельма I Завоевателя, достойного продолжателя отцовских королевских традиций. В 1103 году Генрих I заключил с графом Робертом Фландрским договор о наемничестве. Последний обязался перед королем Англии за плату в 400 марок серебра в год выставить монарху Британского острова 1000 рыцарей в полном вооружении и с тремя конями каждый. То есть речь шла о временном приобретении целого рыцарского войска.