Залившись краской, молодая женщина закланялась.

Таруко, обняв её, тепло проговорила:

— Вот и дочка у нас есть. Поздравляю. Идём, это теперь и твой дом.

— Красивую дочку к нам привел, — одобрительно рассматривал невестку, улыбаясь, старший Эдано. — Где только ты их находишь?

— Ну, отец, — отшутился сын, — ты даже в тюрьме вон какую мне мать отыскал. Мне было легче это сделать. Но мы с Ацуко давно знаем друг друга, ещё по Маньчжурии.

— Вот как… — протянул понимающе отец. — Ну проходите же, проходите.

Квартира состояла из двух небольших комнат, одна из которых целиком была забита книгами. У окна стоял письменный стол, на котором грудой лежали исписанные листы бумаги, журналы, брошюры. По всему, их визит оторвал отца от этого стола. Вторая комната заменяла спальню, столовую и гостиную.

— Ну-ка, мать, — мягко напомнил отец, — сооруди нам что-нибудь по случаю приезда Ичиро и его жены. Неплохо бы пива купить.

— Вы уж извините, — сказала Таруко, — ты даже не предупредил, сынок.

— Я вам помогу, — откликнулась Ацуко.

— Ну что ж, помоги, — охотно согласилась хозяйка. — Им ведь хоть немного надо побыть одним.

Отец увлек сына в кабинет и не сводил с него глаз:

— По-прежнему куришь?

— Да, отец.

— Я тоже, хотя врачи рекомендуют бросить. Последствие тюрьмы.

Он достал пачку сигарет, подал сыну и, сам затянувшись дымом, проговорил с тихой печалью:

— Плохой тебе достался отец. Обо всем, что происходит с тобой, я узнаю поздно. Даже на похороны Намико не смог приехать…

— Я понимаю, — успокоил Ичиро отца, — раз не смог приехать, значит нельзя было.

— Я тогда был на Хоккайдо, выполнял поручение ЦК.

— Не надо об этом, отец…