– О, ты не мог не заметить нелепое заигрывание во время нашей прогулки в деревню.
– С Хардкаслом? – Лидгейт покачал головой. – Мой дорогой Бекс, твой разум всегда ясен, когда речь идет о других, но как только дело касается этой женщины, ты превращаешься в настоящего болвана.
Фраза заставила Бэкенхема выпрямиться.
– И что ты знаешь о предмете разговора, чего не знаю я?
Пожав плечами, Лидгейт отхлебнул еще бренди.
– Я нашептал Джорджи на ушко, что ее сестра стала объектом влюбленных взглядов Хардкасла. Она сразу же перешла в атаку, вероятно, с целью…
– Отвлечь Хардкасла от сестры и тем самым дать Вайолет шанс со мной, – закончил за него Бэкенхем.
Камень свалился у него с души, но вскоре пришла горечь разочарования.
– Черт возьми, – устало выдохнул он.
– Ты уже забросал ее камнями из-за этого? – поинтересовался Лидгейт. – Она не самый приятный мне человек на свете, но, по крайней мере, нужно отдать ей должное. Джорджи поступила так ради сестры и, возможно, ради тебя. Она искренне хочет видеть вас с Вайолет вместе.
Бэкенхем почувствовал, как новое бремя тяжким грузом ложится ему на грудь.
Какой информацией располагает кузен? Он хотел подробно допросить Лидгейта, но не мог заставить себя сделать это.
– Ах, черт возьми. Похоже, я должен перед ней извиниться. Но думаю, она должна была доверить это мне, я мог бы сам позаботиться о Вайолет и отвоевать ее у Хардкасла.
– С каких это пор ты отвоевываешь девушек у других джентльменов? – усмехнулся Лидгейт. – Нет, это не твой стиль. Ты будешь стоять на месте, скрестив руки на груди, и ждать, пока волшебным образом леди сама не окажется возле тебя.
Бэкенхем удивленно засмеялся.
– Что за чушь?
– Ты уверен в своем влиянии на женщин. – Лидгейт покачал головой. – В старые времена я часто видел твою магию в действии. Я использовал все свое обаяние, практически горы сворачивал ради толики внимания какой-нибудь милой прелестницы, в то время как тебе достаточно было одного задумчивого взгляда, и мотылек сам летел на пламя.
– Глупости.
– Сейчас, конечно, – продолжал Лидгейт с блеском в глазах, – твоя слава легендарного любовника опережает тебя.
Бэкенхем начал краснеть.