— Ты мне имени своего так и не назвал, — словно не услышав просьбы Прохора, тихо сказала девушка.

— Прохор.

— Так вот, Прохор, для нас сейчас главное — добраться до села без всяких приключений. Я хоть и не богата годами, но в людях трошки разбираюсь и думаю, что с твоей стороны ничего худого не будет. А…

— Да ты ж меня совсем не знаешь! Тремя словами лишь обмолвились, а ты уже и разобралась! А вдруг я разбойник какой! — сильно удивился Прохор доверчивости девушки.

— Разбойник? — улыбнулась Марыля. — Это слова. Глаза твои говорят обратное. Ну а с батькой что случилось, то лучше как-нибудь в другой раз. Ты правильно заметил: не время и не место. Я лишь добавлю известными словами, что не надо будить лихо, пока оно тихо.

— Ты хочешь сказать, что если мы сейчас будем говорить о какой-то колдунье, то она может и явиться?

— А кто его знает? Только мы уже говорим о ней, и мне что-то от этого не по себе. Страшно. Наверное, надо было остаться всё же на хуторе. Хоть и не в хате, а всё ж людское жильё рядом — не лес вот этот тёмный, — сказала Марыля и с тревогой начала оглядываться.

Они сейчас шли по ночной дороге, по обеим сторонам которой мрачными стенами стоял старый лес. Идти одному тут было бы до невозможности жутко и страшно. Прохор был несказанно рад неожиданной попутчице, да ещё такой миловидной внешне и приятной в общении. А то, что Марылька заметно прихрамывала и не могла быстро идти, не беда. Рядом с ней Прохор чувствовал себя настоящим витязем и готов был хоть всю ночь напролёт сопровождать такую девушку, а если понадобится, то и защищать. Окрылённый присутствием такой пригожуни он уже не страшился и самого чёрта лысого!

Пройдя ещё с полверсты, Марылька стала хромать сильнее. Было заметно, что она стойко переносит боль, а виноватые взгляды на Прохора показывали её стеснение за причиняемое неудобство.

— Как нога? Болит? — поинтересовался Прохор.

— Угу. Вот не думала, не гадала, да беда такая напала, — остановившись и потирая ногу, скороговоркой нерадостно обронила Марыля.

— Может, перетянуть надо? Давай тряпкой обвернём.

— А, пустое. До свадьбы заживёт.

— А у тебя что, свадьба скоро?

От слов Марыли Прохору вдруг стало грустно. Он даже сам себе удивился: эту девушку он знает не больше часа. «Кто она ему такая? Да никто! И к чему тут вдруг это чувство сожаления, что девка уже занята! Белиберда какая-то! Да у меня ещё этих девок будет — пруд пруди!» — хорохористо подумал Прохор, но настроение от этого не улучшилось.

— Не. Это просто говорят так часто. А ты чего это вдруг скис?

— Да так… за тебя вот волнуюсь. Давай, может, посидим. Отдохнёшь малость, и дальше пойдём, — сказал повеселевший хлопец.

— Не стоит останавливаться. Тут уж осталось почти ничего. Дойдём.

— Ну, как хочешь. Тогда пошли тихонько, — сказал Прохор и, подойдя к девушке, протянул ей руку. — Обопрись на меня. Легче будет.

Как ни противилась Марылька передышке, но всё равно вскоре пришлось остановиться. Не пройдя ещё и четверть версты, она вдруг, как назло, оступилась на больную ногу и вскрикнула от боли.