Книги

Вальс деревьев и неба

22
18
20
22
24
26
28
30

"Если моя болезнь вернется, ты меня простишь, я все еще очень люблю искусство и жизнь, но что до того, чтобы обзавестись своей женщиной, навсегда — в это я не очень верю".

* * *

Сколько продлится мое заключение? Какое преступление я совершила, что меня так наказали? Я голодна, но с этим комом в желудке и песком в горле я не могу ничего проглотить, все тут же выходит с рвотой. Я потеряла счет дням, не могу уследить за ними, и больше не помню, когда в последний раз видела Винсента, было это два дня назад или два месяца. Почему он не приходит ко мне? А может, он приходил вчера утром. Когда я погружаюсь в глубины памяти, то снова вижу его в этой комнате, напротив меня, он смеется и курит, он даже пишет здесь, за моим мольбертом, я одолжила ему свою палитру, у меня в шкафу картина с его подсолнухами.

Я не покидаю постель, мне холодно, во рту сухо, даже когда я пью, наверно, я больна, я больше не выхожу в сад, мне не хочется, я жду, когда он вернется, и надеюсь, что он думает обо мне. О ком еще он может думать? Позавчера или за день до того он сказал, что хочет написать мой портрет, большой, как у Больдини[53], но только в собственной манере, более нервной и более серьезной, это будет его шедевр, потому что он вложит в него всю свою любовь ко мне, отныне он хочет писать только меня, я буду его единственной моделью, он напишет меня обнаженной, в саду, на нашей кровати или когда я моюсь, он в жизни не писал ню, потому что никогда еще не любил женщину так, чтобы писать ее обнаженной. Я ответила, что для меня это было бы счастьем, ведь я принадлежу ему, и пусть весь мир увидит, что мы созданы друг для друга. Мы поженимся. У нас будут дети. Минимум трое. Как только мне станет лучше. И мы вместе уедем в Америку или в Голландию. Куда он захочет. Или купим дом на Юге, потому что там несравненный свет. Он будет немного сомневаться, спрашивать себя, достаточно ли у него средств, но я его успокою, его живопись рано или поздно признают, он станет самым знаменитым художником из всех, у нас будет целая усадьба с парком и огромными деревьями, какими их пишет Гийомен, куда он сможет приглашать друзей: Писсарро, Гогена и других тоже, и работать вместе с ними, потому что в конечном счете это единственное, что они любят. Мы будем жить в мире живописи. И я буду писать вместе с ними. И мы будем счастливы. Тысячи полотен проходили перед моими глазами, миллионы красок, каких не видел ни один человек, сливались в водовороте, который уносил меня, отнимая последние силы.

Меня бьет озноб. Краски исчезли. Тишина ужасна, но я слышу отдаленную музыку, фортепиано, очаровательную мелодию, которая мне незнакома, хотя Луиза клянется, что никто не прикасается к инструменту, но я слышу ее и подыгрываю, я играю на моем столе, как на пианино, и целыми часами повторяю вариации.

Винсент, любовь моя,

вот уже много дней, как я вас не видела. Я по-прежнему чувствую небольшую усталость и не могу выйти из своей комнаты. Принесите мне ваши последние рисунки, это единственное, что может меня ободрить. У меня для вас большая новость. Я ждала, когда мы увидимся, чтобы вам ее сообщить, но, раз вы медлите, я открою ее вам и знаю, что она вас порадует и разрешит многие проблемы. После упорного сопротивления отец объявил, что он дает согласие на наш брак. Может, и без особой радости, вы же его знаете, но какое это имеет значение, раз он в конце концов решился и дает нам свое благословение. Пришлось проявить твердость и уверенность в том, какую судьбу мы избрали. Мы будем счастливы вместе, как не могли и вообразить. Я не могу сейчас назвать дату свадьбы, сначала мне нужно поправиться, чтобы ко мне вернулся аппетит и я стала лучше выглядеть, но эта замечательная новость, без сомнения, очень мне поможет. Приходите скорее, прошу вас, сказать, что вы об этом думаете, и обнять меня, мне так этого не хватает.

Маргарита, ваша жена
* * *

Письмо Винсента к Тео, июль 1890 г.

"Я думаю, мы никоим образом не можем рассчитывать на доктора Гаше. Во-первых, он болен еще сильнее, чем я, или, скажем, так же, как я. А когда слепой ведет слепого, разве они оба не упадут в яму?"

* * *

Мой Винсент,

писать вам — вот что я люблю больше всего на свете. Наконец-то я снова с вами, говорю вам на ушко, но ваше присутствие лишь мечта. Я пишу вам каждый день, но вы никогда не отвечаете. Хотя брат говорит, что отдает мои письма вам в руки. Я знаю, что живопись безраздельно владеет вашим разумом, что она поглощает вас целиком, а остальное не имеет для вас большого значения, но ради бога, найдите минуту, чтобы послать мне словечко или навестить меня, теперь наш дом открыт для вас, а ваше присутствие так помогло бы мне.

Я все обдумала, забудьте про мое предыдущее письмо. Вам не нужно на мне жениться. Брак — не обязательное условие, чтобы мы были вместе. Если вам так хочется, мы можем жить и не будучи женаты. Я не спрашивала у отца, но, если вы настаиваете, я поговорю с ним. Вряд ли он согласится, он человек старомодный, с принципами минувших лет, но не надо осуждать его, он пленник буржуазной морали, я объясню ему, что в кругу людей искусства, особенно художников, такое встречается часто, что на условности и пересуды никто не обращает внимания. Он не сможет навязать нам свои взгляды, мы сделаем так, как вы захотите. А если он лишит меня наследства, что ж, обойдусь, я не его вещь. У меня по-прежнему остаются драгоценности матери, которые помогут нам в нашей новой жизни, мы сможем уехать, куда вы пожелаете.

Я жду вас, любовь моя.

Обожающая вас Маргарита

Сегодня я чувствую странный прилив сил, я встала без помощи Луизы. Она очень довольна, что у меня получилось. Я сама немного привела себя в порядок; у меня бледное лицо, круги под глазами, впалые щеки, спутанные волосы, я похожа на пугало. Я уселась в кресло у распахнутого окна. Поела немного риса с ревенем и миндального бисквита с лимоном, как когда-то. Попросила Луизу принести еще немного. Мне надо прийти в себя, стать такой, как раньше.

Позвала брата, спросила, передал ли он мои письма Винсенту.

— Ты мне не веришь? — ответил он удивленно.

— Ты сказал ему, что я жду ответа?

— Знаешь, это не так просто.

— Но что он сказал?… Поль, ты меня убиваешь своими недомолвками.

— Ну… ничего он не сказал.

Я попросила Луизу помыть мне волосы, самой мне не хватило бы сил. Она невероятно добра. Не знаю, что бы со мной без нее стало. Она говорит, что я должна встряхнуться, перестать себя изводить, надеть белое платье и пойти нарвать цветов. Она тормошит меня, и она права. Я устроилась на плетеной банкетке в саду, погода такая теплая. С собой я прихватила "Орля"[54], которую так люблю, но книга выпадает у меня из рук, мне не удается сосредоточить внимание на новых строчках. Я думаю о Винсенте. Он возвращается, как ночной пожар. И не дает мне ни секунды покоя. Я взяла тетрадь для зарисовок, набросала купу деревьев — у меня чувство, будто он водит моей рукой, но несколько штрихов карандашом лишают меня сил.