А сила менялась: хотя тут уже были смешаны жизнь и смерть, рождение нового сезона вслед за гибелью прежнего, но матагиос преобразил дар Реи, сотворив нечто новое.

Пирос сказал, что она и впрямь святая, но Реа гадала, согласилась ли бы с подобным утверждением ее мать.

Алтарь находился на краю лагеря, под нависшим валуном, на круглом участке земли, очищенном от снега. Портрета не было – зачем изображение, когда есть святая во плоти? – но свечи горели постоянно, пропитывая воздух ароматом благовоний.

Сегодня девушку ждали новоприбывшие, с грязными лицами, в дырявых одеждах. Верующие, что пришли издалека ради встречи с Реей. По стране разлетелись слухи о настоящей святой в рядах Схорицы, и с каждым днем к повстанцам присоединялось все больше людей.

Скоро Айя Тиспира примет страждущих, но сначала надо сделать кое-что еще. Реа перевела взгляд на человека у алтаря – родного, любимого и только ее. Он скрывался в тени, но был виден все лучше по мере того, как девушка приближалась.

Наконец он шагнул вперед и опустился на колени в снег… Михали.

Девушка размышляла над тем, можно ли оживить супруга, когда приехала в лагерь. Говаривали, в прежние времена такое бывало. Реа, разумеется, не святая, какой мнят ее верующие, однако дочь святой. Она не представляла, как ей это удастся, но вода в чаше Лексоса легко поддалась.

Поэтому Реа надеялась, что и воскрешение не составит для нее труда.

Она поделилась с Пиросом своими мыслями, и он кивнул, глядя на нее с недоверием, а потом послал за гробом Михали. Спустя неделю после того, что верующие, вероятно, назвали бы молитвой – Реа просила супруга ожить на древнем тизакском, держа ладонь на посеревшей коже – произошло чудо. Однажды утром девушка проснулась и обнаружила, что любимый вновь дышит.

И вот сейчас он улыбнулся, приветствуя жену взглядом. Верующие шептались, показывали на Михали пальцем. По континенту расползались вести, что Айя Тиспира вернула из царства мертвых любимого сына Ксигоры, и сегодня люди могли удостовериться в их правдивости.

– Кересмата, любовь моя, – сказал Михали. Голос звучал почти так же, как и при жизни. Может, чуть хрипло, но все-таки он долго молчал, и это не так странно.

Реа ничего не ответила и наклонилась к нему. Вокруг зрачков Михали сгустилась тьма, которую никто, кроме Реи, не замечал, и в ответ сердце девушки екнуло.

Вместе с Михали в мир живых вернулось нечто, поселившееся в них обоих.

«Пускай», – подумала Реа и поцеловала его в губы.