— Ну, летом понятно, жара, путь далекий…

— Жара, жара!.. — передразнила Мустафу старушка. — Летом молочных барашков не режут, вот что!..

— Ты это брось, Гульсара!.. — Мустафа недоуменно посмотрел на жену, словно впервые ее увидел. — Не ради одних барашков приезжает человек. Назар ему отец, Зухра — мать, вот к ним и приезжает.

— А вам очень скучно без вашего Махдума? — спросила старушка. — Вдруг Хасан завтра не приедет, что тогда будет?

— Скучно не скучно, а поговорить можно, — неопределенно ответил Мустафа. — Человек все-таки…

— Не будет Хасана — не увидите Махдума!.. — со злорадством сказала старушка. — Он без машины и шагу не ступит!

Мустафа так и не понял, с чего это она ополчилась на Назара Махдума и его сына…

— Что он тебе сделал, Гульсара, пускай живет себе спокойно.

— Помните, когда сыновья Шадмана упекли Раима в тюрьму и поставили председателем брата Махдума? Ваш Махдум в то же утро пошел в колхозную конюшню и забрал себе белого скакуна Раима Раиса. Взял себе самого лучшего белого коня!

— Нет, Гульсара, неправда, он взял тогда гнедого жеребца, — улыбнулся Мустафа. — Конь Раима был похож на хозяина, чужих не признавал, так никого и не подпустил к себе после Раима. Пришлось отвезти его в Каттакурган и сдать на мясо. Назар выбрал себе тогда гнедого жеребца, но и на нем ему ездить почти не пришлось, быстро отобрали…

— Вот видите, — обрадовалась старушка. — А вы еще такого человека ожидаете! Не приедет Хасан, так и Махдума вашего не увидеть вам как своих ушей…

— Хасан-то приедет наверняка…

— А если не приедет?

— Ну ты словно ребенок, Гульсара, — рассердился Мустафа. — Заладила себе, приедет, не приедет!.. Тебе-то какое дело? Приедет Хасан.

— А вот и не приедет!

— Брось ты, Гульсара, он приедет.

— Не приедет!.. — чуть ли не закричала старушка и, быстро вскочив, стряхнула с платья белую известковую пыль и демонстративно вышла из дома.

Мустафа покачал головой ей вслед, будто бы осуждая, старуха, мол, а ведет себя как девчонка, пора бы и образумиться. Но на душе у него все же было радостно.