— Спасибо! — крикнул Уоррен и побежал вслед за Петулой. До сих пор он не знал мистера Вандербелли с такой стороны, и эта сторона ему понравилась.
Глава XVII,
в которой Уоррен попадает на главный манеж
Ускользнув от пчелиного роя, Уоррен и Петула оказались в следующем помещении, где неяркие голубые лучи света отражались от медлительного искусственного ручья, который вился из конца в конец этой комнаты и исчезал в тоннеле. В глубине тоннеля ярко мерцали разноцветные лампочки, а у входа витиеватая надпись гласила: «Тоннель любви». Лодки в форме лебедей медленно, цепочкой, проплывали по ручью, скрываясь в тоннеле под зазывную мелодию, лившуюся из динамика.
— дружно сказали Уоррен и Петула.
— Похоже, по-другому никак. — Петула махнула рукой в сторону лодки.
Уоррен запрыгнул в лодку и помог залезть Петуле. Оба устало вздохнули, когда лодка неторопливо поплыла к входу в тоннель. Хотя бы ноги чуть отдохнут после беготни. Через несколько мгновений тоннель любви сомкнулся вокруг них, Уоррен уже почти не различал сидевшую с ним рядом Петулу, лишь силуэт ее проступал, очерченный гирляндой огней. Музыка становилась все пронзительнее, Уоррен нервно закашлялся, Петула все время ерзала на скамье. Лодка плыла очень, очень медленно. Какой же он длинный, этот искусственный ручей!
— Так вот, — сказал Уоррен.
— Что? — спросила Петула.
В мучительном молчании Уоррен соображал, как и что сказать. Наконец, выдавил из себя:
— Я виноват.
— В чем? — спросила Петула.
— Надо было слушать, что ты говорила про Бонни. Зря я тебе не поверил.
Петула вздохнула.
— Вообще-то мне это нравится: ты всегда видишь в каждом лучшее. Но жаль, что Бонни тебя предала.
— И мне жаль. Но сейчас я не стану об этом думать, главное — вернуть Скетчи домой.
— Верно! — Петула сжала его руку. — Мы уже близко. Я чувствую.
Словно по команде, тоннель залило ослепительным светом: лодка подплыла к выходу. Романтическую мелодию заглушил грохот барабанов, дудели трубы, кричали и хлопали зрители. Воздух был пропитан маслянистым запахом попкорна. Тоннель открывался прямо на главную арену. Вокруг нее все ряды были забиты буйными пиратами. Над ареной раскачивались на трапеции, держа друг друга за ноги, трое акробатов. Луч прожектора метался из стороны в сторону, подсвечивая их, ярко вспыхивали блестки на цирковых костюмах. Под ними на манеже размахивал огромной булавой высокий мужчина, окруженный стаей рыкающих львов и тигров. Рядом с ним укротительница щелкала кнутом, удерживая хищников на расстоянии. И словно этого зрелища было мало, у края манежа толпились клоуны, кривлялись, бросали друг в друга тортами, потешая публику. От всей этой пестроты голова Уоррена пошла кругом, и он едва не остался в лодке, уже уплывавшей в следующий тоннель.
Петула дернула его за рукав:
— Вылезай!