Таня зажмурила глаза, подумала:
– Большие-пребольшие и чёрные. Я их всё равно не боюсь, у нас в школе есть ружья!
И Таня рассказала мне, что зимой мальчики пойдут в тайгу с учителем Петром Ивановичем: они будут белковать и соболевать, учиться разводить костёр, когда снег падает и все дрова мокрые, узнавать следы зверей…
Пока Таня рассказывала, Машка опять заснула и во сне подползла к самому костру, но огонь уже погас, подул ветер с реки, и серая туча захватила полнеба.
– Таня, скоро уж вечер, надо домой идти, уроки делать!
Залили мы костёр водой и пошли в посёлок. Впереди рыжая Машка, за ней Таня с кастрюлькой черничного варенья, за Таней я иду, ружьё у меня за плечом, потому что медведей я уже не боялся.
С тех пор, как ночью в тайге вдруг лошадь захрапит или затрещит в темноте сучок, я ружьё беру в руки и спокойно жду.
И даже когда на свежих следах «настоящего медведя» спал. Только подумал, как медведь в темноте подкрадывается, не мог уснуть. А потом вспомнил черничное варенье, Машку ленивую с горелым хвостом, храбрую Таню, и страх прошёл.
Озеро Азас
Озеро Азас в Туве длинное и узкое. На другом берегу видна тайга. Медведь и лось переплывают озеро. Лось спасается на островах от мошки. Медведь плывёт за лосем.
Почему на островах мошек меньше? Зачем медведь за лосем плывёт? Съесть хочет?
Острова на озере Азас (а речь идёт именно об этом озере) очень маленькие и насквозь продуваются ветром. По этой причине на островах гораздо меньше мошки, чем в тайге. Лоси действительно спасаются на островах от маленьких кровососов. А иногда забираются в воду по самую голову, только рога над водой торчат.
Медведь плывёт на острова не за лосем. В это время на островах массово гнездятся птицы. Мишке очень нравятся птичьи яйца, и он частенько наведывается на острова полакомиться.
Осенью рыбаки ловят сигов с жёлтой, как янтарь, икрой, сорожку – плотву и окуней. Самые крупные окуни в «окуниной» бухте. Вода в ней чёрная, на дне гнилые коряги, и окунь чёрный, крупный, на спине чешуя топорщится, как щетина у кабана. По чёрной воде на ветру кружатся золотые хвоинки лиственниц.
До Азаса выбита тропа в тайге. Кто по ней ходил, знает, что в стороне, во мхах, бьёт ледяной ключ из земли и рядом на ёлке висит берестяная кружечка.
Устал – сядь на мох, напейся и дальше иди. По дороге встретишь старый лагерь геологов. Колышки от палаток, миска гнутая, и гарь идёт чёрной полосой до самого озера. Если идти по тропе, тайга расступится и выйдешь на озеро, к избушке охотника Микина, к самому берегу.
На озере, далеко от берега, белоснежные лебеди покачиваются на волнах, только это не лебеди, а хлопья пены.
Микинская собака на людей не лает, она медвежатница. С виду страшная. Чёрная, глаза жёлтые, нос раздвоен на две половинки. Микин называет её Двустволкой. Чует собака, что страшна, и к другим собакам в посёлок не бегает – загрызут.
Когда-то охотовед пообещал настоящих лаек привезти – уши торчком, хвост кренделем. Деньги собрал на щенков, да обманул – привёз выродков: хочешь – бери, хочешь – не бери!
Микин на свою Двустволку не жалуется; только когда соболя облаивает, близко к дереву стоит – добычу драгоценную упускает. Настоящая лайка должна шагов на семь от дерева стоять, чтоб соболь был виден, куда он метнётся.