Я беспокоилась, что на Верса могут напасть. Он и правда оказался не один — в компании двух снежных птиц. По счастью, ни одна из них не напоминала Тиля. Обе больше походили на женщин, только вместо лиц — будто старые маски из потрескавшегося глазурованного фарфора. Должно быть, кристаллы-накопители, которые Ведьма Стужи вложила в них вместо сердец, уже выдыхались. Игрушки выходили из строя…

Ланса никто не ловил, и я не могла определить — удалось ему задуманное или план не сработал уже на этом этапе…

Нас с Версом повели к храму, который казался сложенным из ледяных глыб, увенчанных остроконечной снежной шапкой. Перед зданием был небольшой сад с абсолютно белыми деревьями. А сразу за храмом начиналась белесая стена, которая переходила над храмовым шпилем в покатый свод. Ловушка, где приходилось жить Ведьме Стужи, действительно была невелика. Гораздо больше, чем есть у многих узников. Но все же — слишком мало, чтобы создать иллюзию свободы. Не удивительно, что за столько лет Ведьме Стужи опостылела ее клетка. Вот только сочувствия я не испытывала. Не после того, что ее слуги устроили на постоялом дворе… Не после того, что сама она сотворила с Тилем.

Я опасалась, что присутствие Ланса станет очевидным из-за снега. Но наст под ногами был такой твердый, что на нем не оставалось следов.

Нас провели в храмовую залу, которую я уже видела в зеркале.

Ведьма Стужи дожидалась нас, сидя на ледяном троне с высокой спинкой. Ее изящные руки лежали на подлокотниках, Над троном на стене висел заснеженный гобелен — никакого герба на нем невозможно было разобрать.

У противоположной стены была галерея, отгороженная мраморными колоннами. В сумраке галереи угадывались неподвижные фигуры — не то статуи, не то слуги повелительницы Ведьмы Стужи.

И Тиль тоже был там, по-прежнему закованный в цепи. При нашем появлении он не пошевелился, не поднял головы. Верс оглянулся и пристально на меня посмотрел, словно напоминая, насколько неуместны сейчас будут глупости.

Должно быть, я действительно выглядела так, будто сейчас брошусь к линезскому принцу. На самом деле мои ноги приросли к полу, я просто не могла пошевелиться. Дорога до храма была изматывающей, будто по пути я теряла силы. Но самым страшным все же было снова увидеть Тиля таким — безвольным, безжизненным… Все, на что я оказалась способна — это судорожный вздох.

— Вот и гости! — Ведьма Стужи поднялась и плавно спустилась с пьедестала. За струящимися одеждами потянулась снежная поземка. Должно быть, она объявила о нашем приходе для Тиля. Или ей просто очень хотелось поговорить.

— Что же ты молчишь, дерзкий маг? — обратилась Ведьма к Плантаго. — Все вы поначалу швыряетесь громкими словами. А потом…

Она повела рукой, указывая на галерею или, скорее, на скрытых в ней снежных птиц. Для создания каждой из которых когда-то отдал жизнь маг. Я содрогнулась. Ведьма заметила это, и на ее губах появилась призрачная улыбка.

— Все вы поздно понимаете, что надежды на силу — как бы она ни была велика — тщетны. Ты уже пожалел, что пришел, маг?

— Я вижу, как действует твоя великая сила, — с отвращением отозвался Верс. — Само это место впитывает магию. Если у тебя не останется слуг, оно выпьет тебя саму. Ты обвиняешь во всем магов. Но не думаю, что Риллет Эрталь изначально создал твое убежище именно таким.

Так вот почему мне все время казалось, что я слабею. А я-то начала мысленно ругать себя за малодушие. На самом деле — пребывание в магическом кармане попросту истощало силы… Вот и вся тайна. И объяснение побед Ведьмы: она пользовалась преимуществом своей тюрьмы, чтобы получать власть над попавшими сюда магами.

И Верс так спокойно об этом рассуждает?! Как будто это его ничуть не пугает. Как будто сам он — не слабеет…

— Убежище? — прошипела Ведьма Стужи. — Называй вещи своими именами. Это тюрьма! Глубокая яма, в которой меня спрятали, потому что ничего иного не смогли придумать. Были люди, которые старались мне помочь…

— Называй вещи своими именами, — язвительно поправил Верс. — Ты пытала магов, пока они не исполняли твои требования. Но никто из них не смог преодолеть печати Риллета. Тебе скорее усложнили жизнь, чем помогли…

— Ты видишь печати? — удивилась Ведьма.

— Вижу, — просто ответил Верс. — Риллет сделал для тебя все, что мог. Дал возможность подумать. Пожалел тебя.