Быть может, если бы я сразу понял, на кого наткнулся, мне не пришлось бы здесь сегодня стоять?

– Я никого не убью, – наконец сообщил я отчаянно сжавшему кулаки отцу, который больше не делал попытки подняться на ноги. – Но и прежними вы уже не будете.

– Что это значит? – прошептал он, глядя на меня слезящимися глазами, а затем все же собрался с силами и выбрался из лаза, волоча за собой жутковато искалеченные ноги. – Что ты творишь?!

– Это не смертельно… В каком-то смысле, – понимающе кивнул я. – Вы ведь оборотни, верно? А эти двое – еще и братья?

Грифончик вдруг поднатужился, и на конце тощего хвостика у него без предупреждения выросло острое жало, которым он попытался меня ударить. Правда, не попал. Расстроился. Сердито засопел и, так же неожиданно, отрастил второй хвост, а затем и вытянутую, как у ящерицы, морду, которой так же настойчиво попробовал меня цапнуть. Одновременно с этим его тело покрылось прочной змеиной чешуей почему-то зеленого цвета. Крылья усохли. Мордочка вскоре расплылась, словно воск на солнце, и стала сначала кошачьей, потом вполне человеческой, вместо лап появились ручки-ножки, но потом у малыша закончились силы, и он с усталым вздохом обмяк, вернувшись к исходному облику.

Надо же, какой интересный экземпляр!.. Прямо настоящая химера, а не оборотень. И зачем ему, спрашивается, столько обличий?

– Необычные у вас способности, – заметил я, переведя взгляд на человеческого мальчишку. – Он тоже так умеет?

Обездвиженный, израненный и, судя по всему, парализованный ниже пояса отец угрюмо смолчал, но мне и не нужны были другие доказательства. Все, что нужно, я уже рассмотрел. После чего поднял необычного грифончика повыше и коротко, но мощно на него дунул.

Тот вздрогнул и жалобно запищал, когда из него выпорхнула, а затем бесследно растворилась в ночи очень важная, хоть и необязательная часть души. Второй малыш в это же самое время снова разревелся и потянулся к обиженному брату ручонками, но я не дал ему этого сделать. Напротив, поднес его поближе и шумно втянул воздух в себя, благодаря чему еще одна часть души, только совсем иная, покинула тело и навсегда изменила своего маленького хозяина.

– Да будет так, – сказал я, опустив детей обратно на землю. – Один из них больше никогда не станет человеком. Второй никогда не сможет обратиться в зверя.

– Нет!.. – в ужасе отшатнулся оборотень. – Ты этого не сделаешь!

– Уже сделал, – спокойно ответил я, щелчком призывая разгулявшуюся тьму. – Все твои сородичи тоже потеряли сегодня душу – кто звериную, а кто человеческую. Но тебя я не трону. Потому что хотя бы один из вас должен помнить и рассказать другим, кто и за что вас наказал.

Мужчина порывисто прижал к себе хныкающих детей.

– Кто ты?! Что ты такое?!

– Меня зовут Вильгельм. Я – тот, кто вас проклял.

– Мы тебя найдем! – прошептал он, уставившись на меня с лютой ненавистью. – Мы тебя уничтожим. Даю слово!

Я только усмехнулся.

– Вы уже пытались. И не смогли.

После чего я открыл портал и ушел, оставив искалеченного оборотня наедине с его болью, двумя заплаканными детьми, целым роем тревожных мыслей и тяжким грузом вины, которая будет преследовать его до самой смерти.