– Но имя…

– Да-да, господин. Мисс, советнику интересно, почему вы не говорите, какое имя дали вам при рождении. У вас нет семьи, чтобы бояться за нее, зачем тогда скрывать, кто вы на самом деле?

– Я давно уже никто.

– Но когда вы родились, у вас было имя. Как вас звали тогда?

– Это неважно, потому что я умерла много лет назад.

– Но не на самом же деле!

– Мое имя написано на надгробной плите и больше никогда не должно прозвучать для живых.

– Вы себе могилу сделали, Роза? – зудел Шон. – Клим, да она точно ненормальная!

– Да не кричи же, советник! – устало пробурчала я. – Хватит. Голова болит. Можно хотя бы воды, раз кофе нет?

– Позже, мисс. Сначала ответьте на все наши вопросы.

– У вас глупые вопросы. Я бы задала интереснее.

– Например? – молодой человек присел на корточки напротив меня. Хотела потрепать его за щеку, но вовремя вспомнила, что должна зачем-то делать вид, что у меня связаны руки. Не помню, для чего, но это было важно. – Что бы вы спросили?

– Почему березы белые?

– Что?! Сил больше нет слушать ее бред. Дайте-ка кляп, Клим, и оставьте нас с Розой вдвоем. Допрошу ее лично.

– Заткнете рот и допросите, господин советник?

– Не ерничайте. Вы же знаете, что ваш дядя не станет злиться, что бы мы с ней не сделали. Все равно он подпишет смертный приговор.

Молодой мужчина тяжело вздохнул, глядя на меня.

– Прощайте, мисс Мышка.

– До свидания, Клим. Заходи еще. Только придумай вопросы поинтереснее.